Эдгар достал свой телефон, а Дронго спустился вниз. Подростки все еще дымили сигаретами, но времени для замечаний уже не было.

– Ребята, вы давно тут «дежурите»? – уточнил он.

– Давно, – кивнул один из ребят, прыщавый, с почти бесцветными волосами.

– А живете вы в этом подъезде?

– Я – в соседнем, – пояснил прыщавый, – а он – в этом, – показал он на друга.

– Мимо вас не проходил какой-нибудь незнакомец? – быстро спросил Дронго. – Минут тридцать или сорок назад.

Ребята переглянулись.

– Проходил, – сказал прыщавый, – такой невысокий мужчина лет сорока или сорока пяти. Среднего роста, немного полный. Он сначала торопился наверх, а потом бежал вниз.

– В очках?

– Да, в очках.

– И больше никакого шума вы не слышали?

– Нет, – снова переглянулись подростки.

– Когда он здесь проходил? Хотя бы примерно?

– Когда мы только сюда зашли, – снова ответил прыщавый, – минут сорок назад, не меньше.

– И сколько он был наверху?

– Одну или две минуты. Почти сразу побежал вниз по лестнице и выскочил на улицу.

– Вы не слышали, у него была машина?

– Была, конечно, – убежденно ответил прыщавый, – но мы ничего не слышали.

Дронго попрощался и медленно пошел наверх. Вошел в квартиру: дверь все еще была открыта.

– Я хотел вызвать полицию, – сообщил Эдгар, – но подумал, что нужно посоветоваться с тобой. Может, тебе лучше уйти отсюда, чтобы лишний раз не подставляться? Иначе они наверняка будут задавать вопросы, пытаясь узнать, каким образом мы воспользовались отмычкой и почему без разрешения вошли в квартиру погибшего.

– Уже поздно, – пробормотал Дронго. – Придется сегодня нам отменить нашу поездку. Нас обязательно задержат, чтобы допросить. А уходить отсюда нельзя. Меня уже запомнили ребята, с которыми я разговаривал. Они теперь не вспомнят про настоящего убийцу, а будут помнить только о нас с тобой.

– Они не знают, что мы вошли в квартиру, – напомнил Эдгар. – Может, лучше позвонить не в полицию, а в домоуправление и сказать, что мы пришли к господину Хузину по срочному делу? Пусть отметят, что мы не смогли попасть в квартиру. А вечером я еще раз позвоню. Нам трудно будет объяснить полиции, почему мы открыли дверь Хузина и проникли к нему.

– В принципе, ты прав, хотя по отношению к несчастному убитому это довольно жестоко, – заметил Дронго.

– Он не был ангелом, – возразил Вейдеманис. – Наверняка это он подставил Охмановича и получил деньги, позволившие ему не работать столько времени. И, судя по всему, впустил убийцу, которого хорошо знал.

– Судя по описаниям, это был Моисеев, – сказал Дронго. – Очевидно, он чувствует, что мы подобрались к нему совсем близко, и теперь обрубает концы, чтобы мы не могли его вычислить. Звони в домоуправление, чтобы у нас появилось алиби. А потом уедем. Они, конечно, не станут открывать дверь, а наши звонки Хузину будут зафиксированы на его телефоне, что дает нам дополнительное алиби. Но все равно рано или поздно его найдут, и нам придется давать объяснения.

Они вышли из квартиры и плотно закрыли за собой дверь.

– Отсюда гораздо удобнее доказывать свою непричастность к убийству Хузина, – пробормотал Эдгар.

– Ты представь, насколько важным кажется это дело Моисееву, если он решился пойти на такое преступление, – сказал Дронго.

– Я как раз об этом и думаю. Никто не знал, что мы едем к Хузину. Никто, кроме Кокоревой, которая дала нам номер телефона и адрес своего бывшего сотрудника. Будем по-прежнему ей доверять?

– Будем, – убежденно произнес Дронго, – а заодно будем помнить, что против нас опасный и умный противник, который не останавливается ни перед чем.

На Московский вокзал Санкт-Петербурга они прибыли вечером. Уже из поезда Дронго позвонил Борису Райхману, чтобы договориться с ним о встрече. Банкир согласился переговорить с гостями, назначив встречу в легендарной «Астории». Именно поэтому напарники заказали себе два номера в этом отеле, чтобы никуда не ходить.

Ровно в девять в зале ресторана появился Борис Райхман. Ему было около пятидесяти. Среднего роста, с крупными чертами лица, в очках, на правой щеке довольно большая мясистая родинка. Подойдя к ним, он коротко представился, назвав свои имя и фамилию, холодно пожал руки обоим и уселся напротив, ожидая вопросов. Дронго тоже представился сам и назвал имя своего напарника.

– Вас, очевидно, уже проинформировал господин Кродерс о цели нашего визита, – начал он.

– Да, – подтвердил Райхман, – Петер позвонил и сказал, что вы приедете. И рассказал, что попросил вас провести специальное расследование по всем фактам, которые произошли с ним и с нами за последние несколько месяцев.

– Мы именно поэтому сюда и приехали, – подтвердил Дронго.

– Напрасно, – неожиданно произнес банкир. – Если бы вы заранее мне позвонили, я бы отговорил вас от этой поездки. Я и Петеру так сказал. Ничего особенного с нами не произошло. В начале года у многих банков были сложные времена, в том числе и у нашего. Глупо видеть в этом чью-то злонамеренную волю. После того как Кродерс рассказал мне эту невероятную историю с покупкой земли в Риге, я попросил нашу службу безопасности найти подходящих людей и провести тщательное расследование. К делу подключили лучших финансовых экспертов нашего города. И должен сразу сказать, что ничего особенного они не нашли. В тот момент финансовые сложности были у целого ряда банков, а банк, в котором работает мой родственник, вообще из-за этого закрыли. Можно считать, что нам еще повезло. Я говорил об этом Петеру, но у него идея фикс, что против нашей группы разработан целый заговор. Хотя не представляю, кому мы могли так «наступить на мозоль». Мне кажется, что и в случае с самим Кродерсом все достаточно прозаично. Кто-то действительно захотел перекупить его землю, затем не сумел ничего сделать и вынужден был продать ее по дешевке конкурентам. Обычная финансовая операция, неправильно спланированная и неудачно осуществленная. И не нужно здесь видеть чьи-то козни…