Открыв дверь, Эвелин увидела Патрика Келли.

— Здравствуйте! Кэйт нет сейчас дома, но все равно проходите. Я как раз собралась пить кофе.

В прихожей Патрика оглушили доносившиеся из комнаты Лиззи звуки.

— Это моя внучка! Если вы сочтете ее тугой на ухо, я, так и быть, вас прощу!

Следом за Эвелин Патрик прошел на кухню, расстегнул пальто и присел к бару.

— Я готовлю ужин, отличную молодую баранину.

— От такого аромата обалдеть можно.

Эвелин разлила кофе по чашкам.

— Стряпня — мое хобби. Она успокаивает нервы.

Патрик стал пить кофе, а Эвелин, усевшись напротив, закурила и с шумом выпустила дым из ноздрей.

— Чем могу быть вам полезна, если, конечно, ваш визит не продиктован общественными нуждами?

Патрик улыбнулся: ничего не скажешь, остра на язык!

— Я пришел поговорить о вашей поездке в Австралию.

— А в чем дело?

— Не думаю, что у Кэйт хватит на нее средств. Или я ошибаюсь?

Эвелин опять затянулась. Она знала, что Кэйт собирается взять ссуду в банке. Чтобы выполнить обещание, данное Лиззи, она готова даже продать машину и драгоценности, все до единой. Нельзя разочаровывать девочку.

Патрик догадывался, о чем думает Эвелин. Он со вздохом достал из кармана конверт и положил на стол.

— Что это?

— Два авиабилета первого класса до Сиднея с четырехдневной остановкой в Сингапуре. Старый, как мир, маршрут в Страну оз. [29] Остановка в Сингапуре, поверьте, принесет вам много радости! Берите, не отказывайтесь, а Кэйт скажите, что у вас было немного денег… в общем, скажите что хотите, лишь бы она думала, что билеты оплатили вы.

Эвелин пощупала толстый коричневый конверт, потом взглянула прямо в глаза Патрику:

— Между вами что-то произошло, да?

Он кивнул: лгать было бессмысленно, и он рассказал ей о Дэне. Эвелин и глазом не моргнула.

— Вряд ли Кэйт это понравилось, да и мне тоже, по правде говоря. Но я реалистка, чего не скажешь о моей дочери, и уверена, что всякое действие вызывает противодействие. Хотите, дам вам один совет? Не забывайте, что для Кэйт главное в жизни — работа. Трудно себе представить, каких огромных усилий стоило ей добиться нынешнего своего положения. И при этом она все-таки решилась на связь с вами. Разве это вам ни о чем не говорит? В ее жизни был всего один мужчина — Дэнни Барроуз, бывший муж. А теперь вот вы. Или, может, следовало сказать «были» вы? Не знаю. Это известно только Кэйт. Если моя дочь вам небезразлична — надеюсь, что это так, — не забывайте о моих словах. В будущем вы тоже с этим столкнетесь. Характер у Кэйт прямой и ясный, как Божий день!

У Патрика хватило такта не отвести глаз, и Эвелин была ему признательна за это. Она знала, что он любит ее дочь: это чувствовалось по тому, как он произносил ее имя, по попыткам облегчить ей жизнь всеми доступными ему способами. Взять хоть эти билеты в Австралию! Дорого он заплатил за то, чтобы искупить свою вину. Но Эвелин хорошо его понимала.

В конверте лежали два билета на 4 марта 1990 года, рейс из аэропорта Хитроу. Эвелин нахмурилась.

Он взял у нее конверт и положил в карман.

— Разве я сказала, что отказываюсь их принять?

Голос ее смягчился. Он вернул ей конверт и через несколько минут вышел из дома, испытывая некоторое облегчение.

Эвелин проводила его и взглянула в сторону лестницы: музыка все еще гремела.

Дочь не должна знать, что приезжал Патрик. Но обмануть ее нелегко! Хотелось бы надеяться, что она поверит выдумке о страховочных деньгах, оставшихся у Эвелин после смерти мужа.

Пройдя на кухню, Эвелин сунула конверт с билетами в карман фартука, и на душе сразу потеплело: наконец-то она познакомится со своими внуками и внучками, которых никогда не видела. И это благодаря Патрику Келли!

Не важно, какая о нем идет слава, ей он симпатичен. Просто он продукт того мира, в котором все они живут, и стиль его жизни не вызывал в Эвелин ни малейшего протеста.

А что он так поступил с Дэном… Что ж, Дэн — негодяй, и получил по заслугам!

Жаль, что она не видела, как Патрик проучил его.

Джордж посмотрел на часы: было пять тридцать пять утра, еще не рассвело. В глаза будто попал песок. Он стал их тереть и вдруг ощутил исходивший от рук странный запах. При свете небольшой лампочки, которую он зажег, высунувшись из-под одеяла, он принялся их рассматривать и поморщился.

На пальцах и на ладонях были пятна ржавого цвета. Он долго изучал свои руки, будто видел впервые, и наконец сел в постели. Только сейчас он заметил, что спал одетым, и нахмурился.

Откинув одеяло, Джордж, пошатываясь, ступил на ковер.

Во рту пересохло, даже трудно было глотать. Чашка кофе — вот что ему нужно. Что-то мурлыча себе под нос, он спустился в кухню и повернул выключатель. С треском зажглась лампа дневного света, и он увидал тело Илэйн. Не обратив на него никакого внимания, Джордж прошел к раковине, налил в чайник воды и, переступив через Илэйн, подошел к плите. Сварив себе сладкого крепкого кофе, Джордж поставил кофейник на стол, принес из гостиной свои рождественские сигары, взял одну и стал раскуривать.