— Не понимаю. Этот ребенок должен был уже выйти. — сказала Минна Китиаре тихим голосом.

Пошарив под сорочкой Розамун, Минна пробормотала проклятие, когда обнаружила причину того, что ребенок еще не родился. Она отвела Китиару в сторону.

— Этот ребенок выходит вперед ногами. — зловеще прошептала она. — Не головой, как большинство младенцев. Он рождается наоборот. Не могу сказать, сколько могут продлиться такие роды. Это не нормально.

Кит ошеломленно переварила сообщение Минны. Она посмотрела на первого ребенка, который все еще спал с мирно закрытыми глазами.

— Вы можете сделать что-нибудь? — с надеждой спросила она.

— Я могу попробовать. — откровенно ответила Минна. — Но от Паладайна тоже потребуется помощь.

Прошли часы, пока тянулись роды, и уже был почти закат. Внезапно глаза Розамун учащенно заморгали. Ее лицо окрасилось в красный цвет, тело беспокойно забилось. Когда Кит коснулась руки матери, она почувствовала жар.

— У нее очень высокая температура. Вы должны что-то сделать. — закричала Китиара, почти осуждающим тоном.

Минна, несомненно взволнованная, проигнорировала девочку, разве что попросила еще горячей воды, чтобы смешать новую порцию «Никогда Не Подводящего Бальзама». Она непрерывно обтирала им живот Розамун со времени первых родов.

Теперь Розамун большую часть времени была в бессознательном состоянии. Китиара должна была изо всех сил поддерживать мать со спины. Минна даже не потрудилась просить Розамун тужиться.

Наконец произошло некоторое продвижение, и Минна приободрилась.

— Палец ноги, я вижу палец ноги. Теперь, если я смогу собрать обе ступни вместе, мы наконец сможем увидеть рождение этого упрямого близнеца.

В конечном счете обе ступни действительно появились, затем ноги и бедра — это был еще один мальчик.

Все еще втиснутая между спиной матери и спинкой кровати, Китиара слушала взволнованные сообщения Минны относительно продвижения вторых родов. Через плечо Кит видела, что глаза ее матери были закрыты. Дыхание Розамун стало слабым. Наконец, уже после наступления сумерек, стала выходить голова ребенка. Кит услышала проклятия Минны.

— В имя богов! Он не дышит, и кровь льется из твоей матери, как река.

Действуя стремительно, Минна вытащила из сумки маленький ножик и разрезала пуповину, затем положила ребенка в ногах кровати. Теперь ее внимание было сконцентрировано на матери младенца, которая была без сознания, вся в поту и крови. Одна рука акушерки массажировала живот Розамун, чтобы стимулировать выход последа, что поможет остановить кровотечение. Другая рука крошила осиновые листья в кубок с водой, чтобы приготовить напиток, помогающий крови свернуться.

— Сейчас я занята твоей матерью. Ты должна попытаться помочь своему второму брату. — сказала Минна Китиаре. — Потри его ступни. Попытайся заставить его дышать. Сделай что-нибудь!

Кит выскользнула из-под Розамун и залезла на кровать рядом с ребенком.

Борясь с паникой, она схватила несколько чистых простыней и стала протирать его маленькое тельце таким же образом, как это делала Минна с первым ребенком. Наконец что-то заскрежетало у него в груди, он выплюнул небольшое количество зеленой жидкости и сделал несколько жалких вздохов. Через минуту его рваное дыхание остановилось.

— Минна, что мне делать? Кажется, он не слишком хорошо дышит. — настойчиво спросила Кит акушерку.

Минна, придерживая в руках голову Розамун, через пипетку вливала в ее рот жидкость из осиновых листьев. Акушерка кратко взглянула на Кит, затем снова обратилась к Розамун, которая сама была еле жива.

— Поднеси его поближе к огню и продолжай протирать его, особенно подошвы ног. Если это не сработает, попытайся сжать ему щеки. Осторожно ударь по ушам. Делай что хочешь. Но помни, что второй близнец похож на бесполезный придаток, и часто оказывается очень слаб. Возможно, на него не стоит тратить усилий.

При этих словах голова Кит вскинулась и она впилась взглядом в глупую акушерку, но только на мгновение. Ее мысли быстро сосредоточились на спасении ее единокровного брата и она помчалась к очагу. Пнув ногой несколько поленьев в огонь, она принялась растирать хилого младенца с такой же интенсивностью, с которой обычно тренировалась со своим деревянным мечом. После нескольких мгновений напряженной тишины дыхание ребенка возобновилось.

Наконец ребенок издал несколько невнятных писков, протестуя против грубого лечения Китиары. Он немного порозовел, уже был не такой синий, на взгляд Кит. Но когда она попыталась прекратить свой энергичный массаж, дыхание младенца снова замедлилось. Таким образом терапевтическая протирка продолжалась. Китиара была полна решимости доказать Минне ее неправоту, так же как была заинтересована в благополучии своего второго единокровного брата.