Вздохи шёпотом полетели по залу, отзываясь эхом в пустоте. То что сказал лорд Гаран было правдой, но в тоже время не совсем так. Города и селения на севере теперь стояли пустыми, их башни стали приютом для призраков. Драконья армия выгнала оттуда эльфов, заставив их искать приют в столице. Этим утром первая волна моря беженцев с больших городов вошла в город, рваные, грязные и полубезумные. Они были первыми. Неистовые Бегуны говорили, что их будет ещё больше. Сильваност в скором времени задохнется в этой реке беженцев, так как Повелительница не будет оставлять тактику, которая хорошо ей послужила до настоящего времени. Фэйр Керон могла стремительно переместить свою армию через пустые земли и устроить лагерь под стенами города, пока Сильваност не попросит о сдаче, умирая от голода.

— Скажите мне вот что, лорд Гаран. Вы сможете отогнать её?

Старый воин поднял голову, встречаясь взглядом с королём.

— Мы умрём до последнего, но не отступим.

Лорак кивнул. Это был ответ, которого он ждал.

— Если вы не умрёте до последнего эльфа и будете сражаться с Фэйр Керон всю зиму, сможете ли вы победить её?.

Лорд Гаран не отвел взгляда.

— Мой король, мы никогда этого не узнаем, пока не попробуем.

Одежды зашелестели. За пределами зала послышались тихие бормотания слуг, один что-то спросил, другой смеясь ответил. В зале стояла полная тишина. Эларан посмотрела на Кейлара. Кузнец стоял не двигаясь, его руки не шевелились. Только глаза бегали от одного к другому, а потом остановились на короле.

— Скажите мне всё же, лорд Гаран, и отвечайте правдиво: если вы будете бороться с Повелительницей всю зиму, вы победите?

Лицо Гарана вспыхнуло, глаза заблестели.

— Мой король, но…

— Вы сможете победить, мой старый друг? Или Вы будете стоять возле меня всю долгую зиму, всякий раз когда я буду вынужден отказать в приюте беженцам, которые придут к нам с севера, из срединных земель, с окраин, с самого Сильванести? Будете ли Вы стоять и говорить. — Простите нас, но мы задыхаемся от наплыва беженцев и не можем накормить вас, и не можем оставить здесь. Но вы можете уйти в лес и умереть там, зная что мы очень сожалеем об этом. Вы будете стоять со мной и говорить это?

Тишина повисла в большом зале аудиенций. Слышалось только дыхание.

— Мир уничтожен! Так или иначе!

Король эльфов почти прокричал эти слова, нашептанные ему шаром. Они бились в нём, как ритм его собственного сердца. Он слышал их снова и снова, во сне и наяву, и он чувствовал в них, что любопытно, не отчаяние, а надежду. Так или иначе… Шар говорил о надежде и силе. Шар говорил об обещании, а это значит, о способе победить Повелительницу Фэйр Керон.

И не только её поражение обещал шар. Он обещал поражение самой Тёмной Королевы, крушение Такхизис. O милые боги Добра и Света! Чем измерить широту Вашей души, если Вы даёте мне такой шанс?

— Мир будет уничтожен, если не принимать меня во внимание! Приди и возьми то, что я хочу дать тебе! Если ты не придёшь, мир будет уничтожен!

Лорак поднялся с изумрудного трона. Хотя шар оставался скрытым под белым бархатным саваном, в его сердце, в его венах, в его крови, он чувствовал легкую пульсацию, барабанный бой, призывающий к действию. Он посмотрел на свою дочь, Эльхану, белую как мрамор, в её глаза, блестящие как в лихорадке. То, что он скажет, не будет новостью для неё. Он один придумал свой план, но он говорил о нём с ней, так как Эльхана будет играть в нём тяжелую роль. Добровольное бремя упадет на её тонкие плечи. Она не улыбалась, чтобы поощрить его; она всю ночь пыталась ему возражать. Не важно, это не важно, он знал, что должен сделать.

— Теперь послушайте меня, — сказал он лорду Гарану. — Слушайте, — сказал он Эларане и Кейлару. — Я не буду играть в игры с жизнями моих людей. С сегодняшнего дня наши планы выглядят так: Вы, мой лорд Гаран, пошлете ваших следопытов в каждую деревню и город, где ещё живут эльфы, в леса, где блуждают беженцы. Следопыты объявят им: Берите ваши семьи и идите к морю. Идите в Фалиност, где каждый эльф найдет себе своё место. Пусть готовятся к морской поездке и знают, что когда-нибудь возвратятся.

— Изгнание — прошептал Гаран ужасное слово, звучащее как смертный приговор — Беседующий, вы сделаете это? Вы поведёте нас всех в изгнание, в то время как черные армии Такхизис наводнят его и останутся навсегда? — В его глазах Лорак видел такую боль, какую не причиняли ему все полученные в боях раны. — Скажите мне, Лорак Каладон, я когда-нибудь подводил вас?

Болью отозвались в сердце короля слова гордого воина.

— Вы никогда не подводили меня, мой старый друг, — голос Лорака понизился до шёпота. Он взял руки Гарана в свои, неосознанно повторяя ритуал благословения молодого Неистового Бегуна. Так, много лет назад, и стояли эти двое, один предлагая, другому принимая клятву верности. — Ни один король не мог бы похвастаться такой службой, которой вы служили мне. Но я вынужден попросить вас послужить мне ещё раз, чтобы проводить народ в безопасное место. Вы не уйдете надолго, и когда вернётесь вместе с нашим народом, вы увидите, что всё это было сделано не зря.

— Я не уйду надолго. Мой король, а что насчёт вас?

Лорак отвернулся от него, выпуская его руки и возвращаясь обратно к трону. Ему казалось, что ступени трона стали более высоки и круты, чем когда он спускался с него только что. Когда он достиг трона, его дочь взяла его за руку. Он посмотрел в её аметистовые глаза, так напоминающие ему глаза её матери. В них он увидел страх и сомнения, но выше всего этого была отвага. Он повернулся к ожидающим четверым эльфам.

— Я останусь, — сказал он. Он позволил им переглянуться в изумлении и потом проговорил. — Я останусь. Как живет земля, так живут и эльфы. И если вы думаете, что я оставлю Землю Сильвана прислужникам Тёмной Королевы, то вы глубоко ошибаетесь.