— Ну, вашим хватало! — оборвал Кузьма.

— Не вся сытость в пузе. Не им единым живы! Вот когда голову потеряем, тогда согласимся с тем. Но ить было у нас свое прошлое. В ем совесть считалась главной… Нынче о том запамятовали…

Кузьма помог расставить койки. Разговор со стариками ему порядком надоел. Он с радостью закрыл за собой двери, решив никогда не заглядывать сюда.

— Кузьма! А я тебя по всем этажам разыскиваю. Внук твой приехал. Нашел. Ушлый мальчонка. Просил тебе записку передать. Вот возьми! — протянул Яков маленький листок бумаги.

«Отец! Крепись! Не стало матери! Она умерла. Приезжай проводить ее в последний путь. Так надо. Может, это общее горе помирит всех нас. Егор».

«Почему надо случиться беде, чтобы люди опомнились? — думал Кузьма уже в автобусе. Он чувствовал себя основным виновником случившегося. — Сам дурак, что не сумел в доме стать хозяином. Свалил все на бабу! Она и повела всех по–своему. Не разумом, по выгоде, где легче. Ведь вот были у детей каникулы. Пошто с собой в деревню не брал, к дедам, к делу приноравливать? Все в лагеря, на отдых. А на что он им сдался? Где перетрудились? От чего устали? Себе забот не хотел! Их харчить, обстирывать, да и догляд был нужен. Не схотел мороки! Сбыл с рук. Вот и получил бездельных! Кого винить в том? А Настасья? С этой того хлеще! Случалось, за цельную неделю словом не перекидывались. Ить сколь советов просила. Что отсоветовал: «Решай сама!» Вот и перестала спрашивать. Управлялась как могла. Одними деньгами и подарками семью не удержать. Душа надобна! Тепло! Его и не было. Теперь разве воротишь? Сколь годов минуло?» — качал головой, соглашаясь с собственными горестными мыслями.

Нет, никто, кроме Ольги, не плакал около гроба. Да и та, едва вошел Максим, слезы поспешно вытерла. Зять, посмотрев на Настю, обронил мимоходом:

— Ну наконец–то! Свалила от нас!

Егор глянул на Максима зло:

— Попридержи язык, баламут!

— Да пошел ты! — услышал в ответ насмешливое.

Подойдя к Ольге, сказал:

— Я с дочкой помотаюсь по городу. Зашибу на ужин. А вечером приеду за тобой! Лады?

Дочь кивнула головой согласно. Максим тут же покинул дом.

Андрей сидел в темном углу комнаты. Один. Нина не захотела прийти. И сын, как забытый сосед, сидел поодаль от гроба матери, не желая или не решаясь приблизиться.

Лишь Егор с Зиной громко переговаривались, не обращая внимания ни на кого.

— Ты проследи, чтоб соседи жратву не потянули со стола. Не оставляй одних. А то придется потом все заново покупать, — предупредил Егор.

— Я подругу там посадила дежурить. Она присмотрит, не даст украсть.

«Ну и дела! Матери не стало, а они об жратве тревожатся», — поморщился Кузьма невольно.

— Андрюха! Ты купил венок для могилы от себя и Нинки? — спросил Егор.

— Я же дал тебе деньги на венок!

— Так это на общий! А от каждого?

— Нет! Не смогу! Не получится…

— И тут зажал? — усмехнулся Егор.

— Кончай базар! Вы тут для чего? — подал голос Кузьма.

— Понимаем зачем! А вот ты не врубился! Иль тоже денег нет? Все расходы на меня взвалили! А я вам что — Центробанк? — не мог сдержаться Егор.

Кузьма полез в карман. Достал деньги. И, передавая Егору, потребовал:

— Чтоб завтра в доме ни одного квартиранта не было! Иначе не только их, тебя следом выкину! Понял?

— Помолчите! Мать в гробу! — напомнила Ольга. Но поздно. Егор, опомнившись, пришел в ярость:

— Меня вышвырнуть не обломится! Я тут прописан! А ты — нет! Я мать и лечил, и кормил. Ты — иждивенствовал! Кого вышвыривать надо? Ты даже похороны не делал. Лишь на венок у тебя взял. А и кому он нужен? — бросил деньги Кузьме на колени.

— Засранец! А ну выдь отсель! Я покажу тебе, кто тут хозяин! — встал и пошел на сына буром. Глаза кровью налились.

— С ума сошли! Дождитесь, когда чужие из дома уйдут, а мать будет на кладбище. Постыдитесь! — попытался вмешаться Андрей. Но Кузьма уже ухватил за грудки Егора. Тряхнул. Вдавил в стену:

— Пащенок! Гнида сушеная! Ты со мной пасть отворил?! Зубы вышибу! — дал оплеуху. И отвернулся.

— Свинья немытая! — услышал вслед.

Кузьма резко повернулся к сыну:

— После поминок чтоб духу твоего тут не было!

— Это мы посмотрим, — усмехнулся в ответ Егор.

— Остановитесь! Внизу каждое ваше слово слышно! — вошла Зинаида и добавила: — Всю ночь не спал. Иди отдохни. Ведь устал. Мы сами побудем. Тебе нельзя раздражаться! — вывела мужа.

Оставшись с Андреем и Ольгой, Кузьма вздохнул свободнее.

— Расскажите, как вам можется? — попросил детей тихо, словно боясь разбудить покойную.

— У нас все нормально. Со свекром и свекровью лажу. Максим успокоился. Заботливым стал. Мы из–за матери спорили. Что делать? Недолюбливал ее муж. Не признавал. Когда к ним ушла, все само собой определилось. Максим велел с работы уйти, дочкой заняться. Оно и правильней. Зарплата моя — двести рублей, а за садик — почти миллион. Какой смысл в такой работе? Взяла троих ребят, к школе готовлю. За месяц кругло получаю, не выходя из дома. Так это начало! — успокоила дочь.