— А как понял, что мои прикидываются?

— Да просто! На конфете! Каб и впрямь долбанутые, не поняли б. Не просила б показать и не лезла отнять у тебя. Такое лишь симулянтам сподручно. И еще… Теперь ты поняла, как их в руках держать? Начнут грозиться задавиться, не отговаривай! Подай веревку. Скажут, что сбросятся с балкона, — открой им туда двери. Поверь, они над собой ничего не утворят. А вот тебя могли извести со свету белого.

— Но зачем? За что?

— Кураж! Так наша врачиха говорит. Что это за хворь, никто не знает. И лечение ей одно — битотерапия. Гордыня их одолела. Хотят тебя заездить. Ну а коли б не выдержала и ушла, враз поумнели бы. Куда деваться? Впадание в детство случается. Но оно не враз сваливается. И притом люди помнят не только родню, даже знакомых. А эти когда меня признали? И еще, при старении у человека не пропадает жалость к детям. Так вот и врач говорит. Она стариков насквозь знает. Я и наслушался от ней в стардоме. Ишь сгодилось нынче! — довольно улыбнулся, услышав из ванной:

— Ольга! Дай одеться! Сколько тут голыми стоять будем?

— А ну! Живо сами найдите свое тряпье! — встал Кузьма.

Старики мигом заскочили в спальню, зашуршали в шкафу.

— Вот это да! Глазам не верю! Чудесный сон, да и только! Но за что они так нас мучили? Ведь Максим их сын!

— Про то не запамятовали. Не его — тебя сживали! Хочь кто их разберет нынче! Теперь плетку с рук не выпускай. Под ей они хворать забудут. А то ишь жир в жопах завели! То–то дивился, как хворые в доме остаются сами? И ништяк! Когда ж вы дома, душу наизнанку выматывают. Пошто сама не додумалась?

— Мне с ними до горла хватило. Я и теперь не верю, что они нормальные.

— Напоминай! — указал на веревку.

Кузьма наблюдал за стариками, как и Ольга. Те, одевшись, вышли на балкон.

У Ольги щеки посинели от страха.

— А если спрыгнут вниз?

— Сиди! Не выдай себя. Хотели б сигануть, ждали б, когда дома никого не будет. Тут же — симулируют. Не сдавайся.

В окно Ольга увидела, как свекор перегнулся через перила. Но Кузьма удержал:

— Нехай дергается. Не верь! Спробуй его скинуть. Он, змей, в тебя зубами вцепится! Жить враз захочет.

— Выходит, все годы они нас мучили?

— А вы с Максимкой к Егору на месяц уйдите. Враз поумнеют.

— Ну что ты, пап! Им же придется самим в магазин ходить, выносить мусор, за почтой спускаться, ездить на рынок. Они уже не смогут. Сам видишь. Погибнут. Мне Максим не простит.

— Да ты только пригрози им… — посоветовал Кузьма и услышал, как открылась входная дверь. В комнату вбежали Максим и Ксения.

— Оля! Ты что? Не видишь, старики на балконе! А выпадут?!

— Ничего с ними не будет! — остановил Кузьма зятя. А Ольга рассказала о случившемся.

— Сами вымылись и оделись! Голыми не хотели выходить. Сообразили! Стыд вспомнили. Теперь на испуг берут. Не поддайся. Кто кого переломит! — удержала мужа. Тот не верил:

— Как это так! Сами мылись? И оделись?

— Все будут делать сами, окромя глупостев, коли в руках держать станете!

— Дай–ка я с ними поговорю!

Максим позвал родителей в комнату, завел в спальню. Оттуда доносились глухие голоса, крики. Даже упреки и угрозы выставить сына вместе с невесткой из квартиры, чтобы ее родня не смела распускать здесь руки и грозить истинным хозяевам.

— В чем дело? Мы и сами уйдем от вас! Кому от того хуже станет? Ваших двух пенсий только и хватает за квартиру рассчитаться. А жрать что станете? Ведь если мы уйдем, то навсегда. Навещать и помогать не буду. Даже не ждите!

— Заставят! Ты — сын! Обязан нас содержать, — послышался стариковский отпор.

— Нет, ты слышь, плесень, как мухоморы расцвели? Мне грозят! А я, ишак, поверил, что болеют. Надо их в твое заведение определить. Пусть там ума наберутся.

— Пап, а почему бабка жвачку не просит у меня? — не понимала Ксения происходящее.

— Да погоди! Они из меня муму слепили! Из матери тоже! — бунтовал Максим. И, выйдя в комнату, сел напротив Кузьмы. — Сколько лет отняли, гады! Спросить бы их, чего им не жилось?

— Беззаботности хотели. Они не первые. Таких у нас полно. Короче, коль надумаете к Егору, не медлите! Не только о себе, про Ксению вспомните. Ей с этими злыднями вовсе не по нутру! Там вы все оживете быстро. А и этим полезно самим пожить. Через месяц в ноги поклонятся, чтоб вернулись обратно!

Нет! Не к Ольге, не к сыну пришли старики через три месяца. Приехали к Кузьме. На автобусе. И, отыскав его, попросили выйти во двор для разговора.

— Мы не выгоняли их. Просили остаться с нами, но Ольга не захотела. Не смогла простить. И сказала, что не хочет кормить из своих рук пиявок. Это нас! Уж как только не обзывала!

— А что? Сами заслужили! — усмехнулся Кузьма.

— Да пойми, устали мы, пока наш сын на ноги встал. Сколько пережито до него и потом! Ни одна живая душа не выдержит. Вымотались. Хотелось отдыха. Но разве они поймут? У них все время заботы! Все им мало. Все бегом. И нигде не успевают. Мы тоже не железные.