– Остаток пути пройдем пешком.

Дождь не прекращался.

Им пришлось пробираться в полной темноте, ориентируясь на невысокую каменную ограду.

Через пятнадцать минут, промокшие до мозга костей, они оказались в деревушке, расположенной у подножия Джиорджино-ди-Меццегра.

Было три часа ночи.

На стук Моретти в дверь одного из домов, хозяин открыл незамедлительно.

Джакомо де Мариа и его жена Лия понятия не имели, кем были эти люди, попросившиеся на постой, но они с готовностью согласились предоставить им убежище.

Гостей напоили горячим эрзац-кофе.

Пока Лия готовила постель, Беллини с товарищами приняли меры безопасности.

Дуче и Кларета неподвижно сидели рядом, наблюдая за язычками пламени в затухающем очаге.

Кларета робко сказала дуче:

– Комната приготовлена. Может быть, поднимемся?

Муссолини не ответил, продолжая думать о чем-то своем.

Так называемая спальня представляла собой небольшую холодную комнату, столь же бедно обставленную, как и та, в которой шестьдесят два года тому назад родился Муссолини.

Уходя, Беллини подумал: "Как же поведут себя эти двое?"

Он не знал, что вопреки всем сплетням об этой паре, это будет их первая и последняя ночь, проведенная вместе.

Как это ни странно, но до этого момента они встречались только урывками.

Для охраны в доме были оставлены два партизана.

Сам же Беллини пообещал заехать утром.

Не знал граф, что Мишель Моретти, фанатичный коммунист, заместитель комиссара бригады и его товарищ по оружию, вместе с которым они поместили и Муссолини в крестьянском доме, был по совместительству... осведомителем английской разведки.

А тем временем в трех кварталах от миланского оперного театра "Ла Скала", на первом этаже дворца Кузани, реквизированного под штаб партизанского командования, генерал Раффаэле Кадорна, командующий силами антифашистского Сопротивления, взглянув на часы, с удивлением обнаружил, что было далеко за полночь, а работы оставался непочатый край.

Пятидесяти шестилетнего генерала мучил вопрос: как избежать нового кровопролития, если через Милан, на запад, будут отходить две немецкие дивизии?

Услышав за дверью чьи-то шаги, генерал прикрыл разложенную на столе карту.

Неожиданные и явно не желательные, судя по реакции генерала, визитеры в представлении не нуждались.

Первым был гладко выбритый, высокорослый Вальтер Аудизио, тридцати шестилетний офицер связи от коммунистической фракции Центрального комитета национального освобождения, которого все называли "полковник Валерио".

В составе Интернациональной бригады он воевал в Испании, был интернирован и отсидел положенный срок в местной тюрьме.

Вторым был сорока шестилетний Альдо Лампреди, невзрачный очкарик, бывший когда-то плотником, а ныне зам. командира партизанской бригады имени Гарибальди, зарекомендовавший себя непримиримым повстанцем.

– Генерал, - сказал Аудизио, - получен приказ комитета: нам надлежит направиться на север в Комо, чтобы привести в исполнение смертный приговор, вынесённый Муссолини.

Кадорна подумал:

– Предложение, скорее всего, внесено коммунистами.

– Есть ли у вас письменное распоряжение?
– спросил он.

Оба кивнули.

– Американцы находятся в окрестностях Комо, - произнес Лампреди.

– Как только они узнают о том, что Муссолини арестован, они постараются его забрать.

– Так что времени остается немного.

Кадорна понимал, что это действительно так, но и ему не нравилась возня союзников вокруг Муссолини.

Лампреди воспринял молчание Кадорны как согласие и стал перечислять свои требования: им потребуется пропуск в зону, поскольку ни его, ни Аудизио на озере Комо никто не знал..., десяток партизан для проведения экзекуции..., транспорт.

Кадорна все ещё колебался с принятием решения.

Коммунистов он недолюбливал.

За восемь месяцев своего военного руководства Сопротивлением он довольно часто вступал в столкновения с Луиджи Лонго, и вот опять коммунисты донимают его со своим, как ему казалось, мелким вопросом...