Ее личная жизнь в моем бывшем окружении никого не интересовала – Лариса никогда не претендовала ни на чьих мужиков. Ее вообще не видели в сопровождении мужчин, как, впрочем, и женщин. Она всегда приезжала на все мероприятия в одиночестве. И уезжала в одиночестве.

Если она живет в этой хрущевке, значит, мужика у нее нет. Навряд ли эта дама держит какого-нибудь безработного алкаша из жалости. Да и молодого альфонса она навряд ли содержит. С другой стороны…

Я даже примерно не представляла, сколько зарабатывает главный редактор глянцевого журнала. Вполне возможно, что на приличную квартиру в элитном доме ей не хватает. А не в элитном не хочет. Или копит. Я еще раз убедилась, что в этой жизни без богатого мужика никак. Ну как еще женщине заработать на квартиру? Если уж эта Лариса не может, то мне-то что делать?

Ах да, мне же только что с экрана телевизора предложили миллион. Правда, чтобы его получить, нужно изрядно потрудиться. И мне еще нужно выехать на этот курорт! Я реально оценивала свои возможности. Я не попаду в число тех счастливчиков, которые придумают что-то настолько оригинальное, что их отвезут бесплатно. Тем более если претендентов будет отбирать мой бывший… А он явно просмотрит все списки. Меня он вычеркнет. То есть нужно как-то попадать на курорт самой. Ведь там будут богатые мужики! А мне срочно нужен новый. Денег надолго не хватит.

Денег на горнолыжный курорт у меня и теперь не было. Но Ларисин «Форд» и сама Лариса, которая из него вышла, навели меня на мысль…

Я оделась, причесалась, легко накрасилась – и отправилась в гости без приглашения.

Для начала следовало выяснить, в какой квартире проживает госпожа Румянцева. Я знала подъезд, но в этой «хрущобе» по четыре квартиры на площадке! И пять этажей. То есть на выбор двадцать квартир.

Уже наступил вечер, и никаких бабушек или молодых мамаш с детьми поблизости не наблюдалось. Я встала напротив подъезда и стала рассматривать горящие окна. Мне повезло: Ларисин силуэт мелькнул на последнем, пятом этаже. Я направилась в подъезд, не защищенный ни домофоном, ни кодовым замком. Хотя район-то, прости господи…

Я позвонила в звонок (самый обычный, без каких-либо трелей), а на вопрос «Кто?» честно ответила, что бывшая модель Катя Левченко. Я всем представляюсь Катей, потому что ненавижу данное мамочкой имя (Клеопатра). Мама звала меня Клепой. Клеопатра Ивановна Левченко – это, по-моему, кошмар. Но мама почему-то считала, что имя Клеопатра будет привлекать мужчин, а она, как уже говорилось выше, очень хотела, чтобы я удачно вышла замуж. Хотя если вспомнить судьбу самой Клеопатры… В модельном агентстве, где я успела потрудиться, использовали мое настоящее имя. Там оно, так сказать, пришлось ко двору. Не нужно было ничего придумывать, когда меня «засвечивали». Владимир Станиславович звал Катей. Или Катенькой.

Лариса дверь открыла. Она была уже в домашнем халате и без макияжа. И даже без макияжа выглядела отлично! Интересно, сколько ей лет? За тридцать точно. Но вот сильно за тридцать или?..

Додумать мысль я не успела.

– Если ты пришла говорить о Вовке, то я ни на него самого, ни на его имущество не претендую и никогда не претендовала. Он это прекрасно знает и…

– Вы о каком Вовке говорите? – пораженно посмотрела я на Румянцеву.

– О Сиром, конечно. Ты же его последняя подруга. Года три живете, если не ошибаюсь?

– Он меня выгнал, – на автомате ответила я, потом очнулась. – А…

Теперь на меня удивленно смотрела Лариса.

– Проходи, – сказала она, явно приняв какое-то решение.

К этому времени в коридор вышли дед на костылях (левая нога была отрезана чуть выше колена), парень лет четырнадцати и девочка лет девяти.

– Это ко мне, – сказала им Лариса. – Идите спать.

– Мам, а сочинение? – спросил подросток.

– Мам, а почитать мне перед сном? – спросила девочка.

– Лара, ты опять не выспишься! – воскликнул дед.

И тут Румянцева показала себя командиром этого небольшого отряда (или ячейки общества?).

– Папа, почитай Ане сказку. Леша, надо самому учиться писать! Я не могу вечно писать за тебя сочинения. За меня никто не писал.

– Это точно, – подтвердил дед.

– Пошли на кухню, – бросила мне Лариса. – Мне обед на завтра нужно готовить. Так, я вам все сказала! Аня, спокойной ночи, Леша, иди делать уроки, папа, ты видишь, что ко мне пришли?

– А вы кто? – спросил мальчик. Со мной никто не удосужился поздороваться.

– Последняя любовь твоего папы, – сказала Лариса.

– Драться будете? – спросил дед.

Я открыла рот.

– Вначале поговорим – если вы не будете нам мешать! А ну марш по своим комнатам!

Лариса увлекла меня в кухню, не забыв плотно закрыть дверь. Там я уставилась на хозяйку с открытым ртом.

– Рот закрой и рассказывай, зачем тебя ко мне принесло, – заявила Лариса, рубившая капусту на ленивые голубцы. На плите стоял борщ и очень ароматно пахнул. – Есть хочешь? – тут же поняла Лариса. – На вечной диете?