Тихомирова Лана
Шрифт:
Не рекомендуется к прочтению лицам младше 14 лет. В тексте присутствуют сцены немотивированной жестокости.*** Пожалуй, сама жестокая повесть о докторе В.О. ван Чехе. О том, что гений и злодейство две неразрывные составляющие любой выдающейся личности. Этакий особый соус для героев…
Предисловие.
– Брижит, черти бы тебя разобрали, что значит детская психопатология?!
– голос в трубке возмущался густым басом.
– Доктор, это вы?
– Нет, это не я, это твоя совесть!
– буркнул в трубку доктор.
– Ну, я решила взять эту тему на диплом: детские девиации, дифференциация пограничных состояний, - старалась не мямлить я.
– Брижит Краус дер Сольц, я очень, очень и очень тобой не доволен! Ни как твой наставник, ни как твой коллега! Как ты можешь работать в нашем доме скорби, если сама занимаешься детскими девиациями?! Да и что за тема такая слабая, и, скажем так, широкая?? Я бы понял тебя, если бы ты взяла, допустим, бред и галлюцинации при абстинентном синдроме! Ну, на крайний случай, если тебе уж так полюбились скорбные разумом дети, детскую шизофрению… Но нет, нас интересуют совершенно немыслимые вещи!
– доктор продолжал басовито ворчать, но уже умерил пыл.
– Я уже не могу поменять тему дипломной работы, - тихо сказала я.
– Да, понимаю я, - фыркнул доктор, - Я звонил тебе только за тем, чтобы выразить полное тобой неудовлетворение.
– Но это интересная тема!
– Ей богу, лучше бы ты делирием интересовалась, пригодится по жизни, поверь мне, - увещевал ван Чех.
– Доктор, доктор, смотри!
– донеслось фоном из трубки.
– Я занят, - отрезал кому-то доктор.
– Смотри, смотри!
– не унимались тоненькие детские голоски.
– Бри, подожди не вешай трубку, я быстро привяжу этих чертей к стулу и вернусь!
В трубке послышались шорохи, скрипы и детский смех.
– Все, вроде отстали, - переводил дух доктор.
– Вас даже ваши дети зовут "доктор", - хихикнула я.
– А кем им меня еще звать, я доктор и есть!
– горделиво ответил ван Чех, я даже представила, как он подбоченился в этот момент.
– Хотя младшая считает, что я все-таки священник, - пробасил доктор.
– Это почему?
– Они постоянно спрашивают: "А ты, правда, доктор?" Я отвечаю, мол, самый взаправдашний доктор. "А ты людей лечишь"?
– спрашивают эти гадкие дети. Меня каждый раз подмывает сказать, что я лечу не совсем людей, а скорее утерянное звено между человеком и скотиной, но врать детям в мелочах нельзя, приходится отвечать мол, да, людей. "А от чего ты их лечишь?" - любопытствую эти невыносимые отпрыски моей жены. Я говорю: "От разных душевных болезней". Слово "душевные" на младшую действует магически, она считает, что если я лечу души человеческие, то значит, я - священник! Кривая детская логика, что поделаешь. Ее увлечение религией в таком юном возрасте меня настораживает. Слушай, специалист по детским девиациям, может, посмотришь моих пакостных приемышей?
– На пример?
– На пример наличия у них каких-нибудь отклонений.
– У них только одно отклонение, - улыбнулась я, - отчим!
– Вот спасибо, моя хорошая, на добром слове! Я ее учу, воспитываю, а она меня в отклонения записывает, - нарочито возмущался доктор.
– С вами всегда все не так, доктор, - улыбнулась я.
– Еще одно слово, маленькая леди, и я тебя запишу в такие девиации, ни один психиатр не расколдует, - фыркнул доктор.
– Что же поделаешь, - пожала плечами я.
– Ладно, Брижит, я тоже тебя люблю, дитя мое. Поэтому ворчу. Но если тебе нужны будут маленькие человеческие детеныши для бесчеловечных опытов, у меня есть две достойные кандидатуры.
– Вы так их любите, доктор, с ума сойти! А мама согласна?
– А мы ей не скажем, - заговорщически прошептал ван Чех.
Как мне не хватало видеть великолепного доктора, я голову давала на отсечение, что он сейчас еще и подмигивал.
– В общем, как хочешь, Брижит. Но мне твоя тема откровенно не нравится, - вернулся к баранам доктор.
– Но ничего не изменить.
– Не важно. Мне она не нравится.
– Доктор, мне, кажется вы повторяетесь.
– Мы давно уже по кругу ходим, - подтвердил ван Чех, - А пока мы не стали подобны синхрофазотрону, пора бы положить трубку. Завтра ко мне придут посетители, утром. Судя по документам, там любопытная история, заходи.
– Я всегда захожу к вам на утренний… кхм… чай.
– Сопьешься! Помни: женский алкоголизм неизлечим!
– патетически произнес ван Чех.
– Вам бы, доктор, лозунги писать, вы многое потеряли, что не пошли в рекламный бизнес!
– Там скучно, - отмахнулся ван Чех, - а в нашей работе полно опасностей.
– Да, две опасности: спиться или сойти с ума, - резюмировала я.
– Ты любишь свою работу, я всегда знал, - торжествующе сказал доктор, - Все, до завтра, Брижит.
– До завтра.
Я положила трубку и продолжила созерцать город с высоты птичьего полета, с большого балкона квартиры Виктора, которая стала и моей тоже. Сегодня я ждала его с работы - удалось вырваться из цепких лап ван Чеха пораньше. Но, как видно, доктор и тут меня достал. Нигде от него не спрятаться!