Фрэнк тихонько постучал. Никто не ответил. Он открыл дверь. Бабушка лежала на кровати, вид у нее был больной и ослабевший, седые волосы торчали вокруг головы, как корона василиска. На ночном столике горела единственная свеча. У ее кровати сидел крупный человек в бежевой форме канадской армии. Несмотря на сумрак, глаза его прикрывали солнцезащитные очки, за их стеклами сверкал кроваво-красный свет.

— Марс… — узнал Фрэнк.

Бог равнодушно посмотрел на него.

— Привет, парень. Входи. Скажи своим друзьям — пусть пока прогуляются.

— Фрэнк? — прошептала Хейзел. — Ты что такое говоришь… Марс? Твоя бабушка… она здорова?

Фрэнк кинул взгляд на своих друзей.

— Вы его не видите?

— Кого не видим? — Перси схватился за меч. — Марс? Где он?

— Нет, они меня не видят. — Бог войны хохотнул. — Решил, что на сей раз так будет лучше. Разговор с глазу на глаз — между сыном и отцом. Хорошо?

Фрэнк сжал кулаки. Он досчитал до десяти и только после этого решился довериться собственному голосу.

— Ребята… тут такое дело. Слушайте, располагайтесь пока в средних спальнях.

— Крыша, — каркнула Элла. — Для гарпий крыша… хорошо.

— Конечно, — рассеянно кивнул Фрэнк. — На кухне, наверно, есть еда. Мне нужно несколько минут побыть с бабушкой. Я думаю, она…

Голос его надломился. Он не знал, чего ему хочется — то ли заплакать, то ли закричать, то ли заехать Марсу по очкам… Может, и то, и другое, и третье.

— Конечно. Фрэнк. — Хейзел прикоснулась к его руке. — Элла, Перси, идем.

Фрэнк дождался, когда шаги его друзей стихнут, потом зашел в спальню и закрыл за собой дверь.

— Это и в самом деле ты? — спросил он Марса. — Это не трюк, не иллюзия?..

Бог покачал головой.

— Ты бы предпочел, чтобы это был не я?

— Да, — признался Фрэнк.

— Не могу тебя в этом винить. — Марс пожал плечами. — Никому не нравится война — если он, конечно, не дурак. Но война рано или поздно находит всех. Это неизбежно.

— Это глупо, — возразил Фрэнк. — Война не неизбежна. На ней умирают люди. Она…

— …унесла твою мать, — закончил Марс.

Фрэнку хотелось вмазать по этому лицу, чтобы прогнать с него бесстрастное выражение, но, может быть, как раз аура Марса и делала Фрэнка агрессивным. Он посмотрел на мирно спавшую бабушку. Он хотел, чтобы она проснулась. Если кто и мог заткнуть за пояс бога войны, так это его бабушка.

— Она готовится умереть, — сказал Марс. — Она была готова умереть уже несколько недель назад, но держалась — ждала тебя.

— Меня? — Фрэнк был настолько поражен, что забыл о своем гневе. — Как? Откуда она могла знать, что я вернусь? Я сам этого не знал.

— Лестригоны там, в лесу, знали. Я думаю, некая богиня известила их.

— Юнона? — Фрэнк моргнул.

Бог войны рассмеялся так громко, что сотряслись оконные стекла, но бабушка даже не шевельнулась.

— Юнона? Ослиные уши, малыш! Совсем даже не Юнона! Ты — секретное оружие Юноны. Она тебя не продаст. Нет, я имел в виду Гею. Она явно следит за твоими перемещениями. Я думаю, ты беспокоишь ее больше, чем Перси, или Джейсон, или любой из семерки.

Фрэнку показалось, что пол в комнате накренился. Он пожалел, что здесь нет еще одного стула и он не может сесть.

— Семерка? Ты имеешь в виду древнее пророчество, Врата смерти? Я один из семи? А Джейсон и…

— Да, да. — Марс нетерпеливо махнул рукой. — Брось, мальчик, ты ведь должен быть хорошим тактиком. Подумай как следует! Несомненно, что и судьба твоих друзей — участвовать в этой миссии, если вам удастся добраться до Аляски живыми. Юнона собирается объединить греков и римлян и направить их против гигантов. Она считает, что только так можно остановить Гею.

Марс пожал плечами — для него этот план был явно неубедителен.

— Как бы то ни было, но Гея не хочет, чтобы ты стал одним из семи. Перси Джексон… она считает, что может управлять им. У всех других есть слабости, которыми она может воспользоваться. Но ты — ты доставляешь ей беспокойство. Она хотела бы убить тебя, не откладывая это в долгий ящик. Потому-то она и вызвала лестригонов. Они здесь уже несколько дней… тебя поджидают.

Фрэнк тряхнул головой. Не вешает ли Марс ему лапшу на уши? С какой стати богиня будет беспокоиться о Фрэнке, когда есть, скажем, Перси Джексон, который может доставить ей куда больше неприятностей.

— У меня нет слабостей? — переспросил он. — Да я весь соткан из слабостей. Моя жизнь зависит от обгорелой деревяшки!

— Ты себя недооцениваешь. — Марс усмехнулся. — Гея убедила этих лестригонов, что если они съедят последнего члена твоей семьи — а это ты и есть, — то унаследуют твой семейный дар. Так это или нет, я не знаю. Но лестригоны горят желанием попробовать.

Желудок Фрэнка скрутило узлом. Серый убил шестерых великанов, но, судя по количеству костров вокруг дома, тут их было еще несколько десятков, и все они мечтали поджарить Фрэнка на завтрак.