Сборник стихов
вернуться

Артюхович Юлия Васильевна
Шрифт:

ПОСЛЕ СМЕНЫ

Я к тебе в малиновом берете Приходил на розовой заре. Не припомню, хоть меня убейте, То ли в марте, то ли в октябре. Серебрились звёзды над домами, Полыхал оранжевый восток, Лёд ли был, трава ль под сапогами — Не припомню. Помню свой восторг. От зари волшебной, от сиянья, Тронувшего нежный небосвод, От любви, от страстного желанья В срок пустить химический завод. Ты на стук распахивала двери. Я входил, стремителен, высок. И смолкали люди, птицы, звери, Замирал неистовый восток.

«Прощай! Навеки твой…»

— Прощай! Навеки твой! — Прощай! Твоя навеки! От горя чуть живой. Опухли твои веки. — Прощай! Сумей забыть! — Прощай! Я буду помнить! Как трудно разлюбить, Другим себя заполнить. Как трудно отрубить Всё, что надежду полнит. — Прощай! Сумей забыть! — Прощай! Я буду помнить!

«Как радостно ты уходила…»

Как радостно ты уходила. Так ношу снимают с плеча. Горячее лето чадило, Потрескивая, как свеча. Как празднично ты уезжала, А я оставался один. Недвижные своды вокзала Обрушились: — Не уходи! Под матерный крик гармониста Прощались, почти не любя. Не мог я, как надо бы, — чисто Порадоваться за тебя. Гармонь гармониста визжала, Сиял светофор впереди, Прокисшие залы вокзала Ворочались: — Не уходи! Звезда над составом всходила. Душа моя билась, скорбя. Не мог я — ведь ты уходила! — Порадоваться за тебя.

«Слишком много давал обещаний…»

Слишком много давал обещаний, Слишком многим я верил всерьёз В этой чудной стране, обнищалой, Доводящей до крика и слёз. Понимаю, что в гуле событий Я надежду свою упустил. Не судите меня, не судите — Я себе ничего не простил.

«Я в жизнь играл…»

Я в жизнь играл. В разорванном сознаньи Смешались люди, даты, города. Придумал я высокое призванье, Свою судьбу придумал навсегда. Я в жизнь играл. Она мне отомстила. Я складывал волшебные слова, Не зная, что её слепая сила Всегда права. Всегда была права…

АНАТОЛИЙ ОБЪЕДКОВ. ГДЕ СИНЕВА НЕБЕС ЧУТЬ-ЧУТЬ ДРОЖИТ…

«Какие выдались денёчки…»

Какие выдались денёчки, — В прозрачной сини ангелочки Мелькают, с ними — серафимы… Идут по свету пилигримы, Глядят горячими глазами На мир, что ярок небесами, Спешат в распахнутые дали, Где облака собором встали.

СОСНЫ

Их зимний шум тревожит и пьянит, Он гул таит исчезнувших столетий, Он говорит, что мы одни на свете, И, как отшельник, дремлет древний Скит. Покорно в нём послушницы живут, Мечтая о разумной райской жизни. Хоть счастья нет в растерзанной отчизне, Но есть, возможно, в мире высший суд. Чего желать? Уходит быстро день, И сумерки сдавили наши плечи. Как хорошо, что наступает вечер, И нас накрыла снежных сосен тень…

«Под ветвями кряжистого дуба…»

Под ветвями кряжистого дуба Звякнет цепь колодезного сруба, Разлетится прах сухого пепла… Жизнь ещё, как видно, не поблекла, Проплывая тихо, островками, Вместе с грустью, синью, облаками Над рекой, над ригою крылатой, Где вставала радуга когда-то.

«Свечение часовни родовой…»

Свечение часовни родовой Не видел я, не помню и не знаю. Степь шелестит засохшею травой, И ветер кружит по родному краю. Могилы за деревней… Много их. И предков голоса звучат всё чаще. О Господи, что в помыслах твоих, В дороге сей, разлукою горчащей? Но всё ж она не мучит, не страшит, В ней — завершенье лишь пути земного, Где синева небес чуть-чуть дрожит В прозрачных струях отблеска былого.

«За скитом, в урочище лесном…»

За скитом, в урочище лесном, Спят медведи богатырским сном, Ищут белки жёлуди в снегу, Я разрою снег — им помогу. Пробую на вкус, они горчат, Спят дубы, и сойки лишь кричат, Оглашая молчаливый лес. Здесь, в глуши, я заново воскрес…

«Гром отгремел, открылись тучи…»

Гром отгремел, открылись тучи, Лишь ручеёк журчит под кручей. За буйнотравьем, за калиткой Сарай покажется улиткой… Вдали, за рыжими стогами, Речушка сжата берегами. Но щучий всплеск не потревожит Всех тех, кто радоваться может Тому, как синий колокольчик Звенит меж муравьиных кочек, И травы разливают свежесть, И зарождается здесь нежность К земле, где старая дорога Уходит в небо от порога.