«Будь у мух и пчел равные права — на всех выборах и во всех рейтингах дело решали бы мухи. А потому (в мире насекомых) начальники ТВ и национальные лидеры беспокоились бы только о мушиных потребностях и настроениях и плевать хотели на пчелиное недовольство; тем более что пчелы все равно мед дадут — такова их природа».

Понятно, о чем идет речь… Поскольку большинство людей не разделяет позиции Минкина, это дает ему полное основание назвать их мухами, расчеловечить их и проклясть, как уродов-недочеловеков. Но, между прочим, когда эти же люди поддерживали идеологию Минкина 20 лет назад, они были очаровательным народом. И все были страшными демократами. Я помню одного «великого правозащитника», который сначала стоял с флагом «Вся власть Советам», а потом (его уже, правда, не было в живых) его поклонники расстреливали эти самые Советы.

Так вот, речь здесь идет о том, чтобы не давать эфир представителям большинства. И чем больше это большинство — тем больше не давать им эфир. Им же не только нельзя давать эфир — им не надо давать идти на выборы, им не надо предоставлять равное избирательное право. Значит, нужен ценз. Какой ценз? Имущественный или какой-то другой?

Но, в любом случае, речь идет о том, что меньшинство хочет властвовать над подавляющим большинством абсолютно репрессивными методами. И поэтому так хочется быть Ермиловым: «Потому что вот можно же было, можно же было не пускать на телевидение никого, можно же было не пускать в газеты никого, можно же было всем рвать глотки, можно же было затыкать рты, можно же было всех, кто инакомыслящий, считать недочеловеками… Вот и мы хотим, потому что иначе власти мы не удержим!..»

«„Я не уступаю площадку! — говорит Сванидзе. — Я высказываю свою позицию!“ Не уступаешь — браво. Но зачем вообще давать площадку наперсточникам? (В самом деле, зачем им давать площадку? Надо давать одному Сванидзе. — С.К.)

„Я высказываю свою позицию!“ — Кому? Миллионы раскачивались перед экраном с Кашпировским (рейтинг был выше кургинянского). Поди им скажи, что это шарлатанство, — они даже не услышат. А услышат — заорут: „Критикан, вредитель, агент ЦРУ, не мешайте лечиться!“

Зачем второй?»

(«Вот мог бы говорить один. Зачем вообще нужен второй? Зачем диалог в любой форме? Я говорю — и мне хорошо. А зачем нужен второй, особенно если он тебя громит? Не нужен второй, надо остаться в гордом одиночестве и самому с собой болтать». — С.К.)

«…проблема гораздо шире, чем конкретная передача. Проблема называется просто: „ради денег мы готовы на всё“».

Дальше Минкин обвиняет Сванидзе в том, что тот продажен, но дело не в этом. Он говорит о большем:

«Вслух они говорят „ради рейтинга“, но это синоним, это для отвода глаз. А деньги (и политические дивиденды) приносит массовый потребитель, примитивное число».

То есть они прекрасно понимают, что телевидение (и дело тут не в Кремле — это просто смехотворно) хочет массового зрителя ради рекламы и по другим причинам, ради выборов и так далее… А когда оно хочет массового зрителя, оно должно (1) допускать то, что этому массовому зрителю интересно, и (2) допускать тех, кто выражает его позицию, — вот и все. Поэтому телевидение просто не может ничего другого сделать.

Возникло большинство, об этом говорят все социологические исследования. Этому большинству нельзя не дать слово на телевидении. Нельзя. Потому что тогда оно будет говорить по интернету. Или вообще никто не будет смотреть телевидение.

А вскоре будет до тысячи каналов цифрового телевидения. И все их не проконтролируешь. И интернет не проконтролируешь. И что же делать? Окажется, что все эти комнаты, населенные Сванидзе и Минкиным, пустые, там никого нет вообще. И они там говорят «тихо сами с собою».

И дальше что? А дальше надо расстреливать. А кто будет расстреливать? И долго ли можно просто расстреливать? Нужно же что-то сказать, кого-то привлечь.

Тогда начинается вой о «лицах кавказской национальности» или о чем-нибудь еще, потому что эти крайние либералы должны вобрать в себя националистическую, ультранационалистическую подворотню. Но, когда они ее вбирают в себя, они же ее боятся, и поэтому они сразу должны зарядить ее на распад. И себя самих приучить к мысли, что все равно страна безнадежная. Раз они ее потеряли, зачем она нужна? Нужно рвать ее на части вместе с любыми представителями самых экстремистских ничтожеств. Вот в чем заключается новая идеология.

А теперь — что такое идеология Минкина на предыдущем этапе.

Газета «Московский комсомолец» от 22 июня 2005 года. Статья А.Минкина «Чья победа?»:

«22 июня 1942 года мой дед Александр Минкин написал с фронта моему отцу: „…Не перестаю мечтать, чтоб скорей разбить фашистских гадин и снова быть нам всем вместе…“»

А через 40 лет Минкин, как он рассказывает, написал текст «Чья победа?». «Опубликовать его в СССР было невозможно. Напечатали в Нью-Йорке (в 1989-м) и в Мюнхене (в январе 1990-го)».