Парфюмерные магазины кажутся относительно пустыми. Не из патриотизма ли парфюмеры сняли с витрин красивые флаконы, наполненные цветочными эссенциями, чудные парижские флаконы, отделанные, как бриллианты, и скрывающие за своими блестящими гранями квинтэссенции цветов Грасса и Ниццы? Нет, патриотизм не имеет ничего общего с этим исчезновением. Это война сыграла с вами дурную шутку, немецкие женщины, у вас не будет больше знаменитых французских духов Пиве и Галле, потому что их вообще нет больше в Германии.

Магазины мод и дамские портные возвестили новую эру. „Кончена парижская мода, — выкрикивают берлинские портные, — недостойная немецких женщин“. Здесь изобрели новую великую моду — берлинскую и, чтобы отпраздновать это событие, лансировали серый цвет — военный. И все так называемые элегантные берлинские женщины носят теперь серый цвет, ставший эмблемой. Им недостает только надеть остроконечную каску на свои светлые волосы.

В магазинах прибавился еще один предмет потребления — это железный крест. Его вы видите повсюду. В табачных лавочках, где он выставлен на всех разноцветных коробках, на выставке кожаных изделий, где он приклеен, отпечатан, выгравирован, оттиснут на всех кожаных изделиях, в писчебумажных магазинах, в которых он предлагается под видом календаря войны, блокнота, как привеска к карандашу или ручке, как украшение к бювару. Он царствует повсюду, говорю я вам, он начинает, наконец, преследовать вас. Мужчины носят его на шляпах, на том месте, где раньше они прикрепляли перо или маленькую „бритвенную“ кисточку, женщины украшают им свою грудь и закалывают в виде булавки под подбородком, даже дети носят их на своих каскетках.

На Фридрихштрассе в окнах „Local Anzeiger“ 2 вывешена импозантная по своей величине географическая карта. Положение армии указывается при посредстве шнурка, цвет которого определяет национальность воюющих сторон.

Со стороны французской бело-красно-черный шнурок выходит из Базеля, обвивает Вожи, замыкает в своих извилинах Бельфор, Эпиналь и Верден, проглатывает Реймс, спускается ниже, к Компьену, потом слегка поднимается, чтобы прямой дорогой промчаться к Кале, который он и ужалил.

— Невозможно!!!

В Сербии желтый и черный шнурки попирают дерзко почву страны, от которой не остается уже почти ничего, кроме маленького каре вокруг Ниша.

500 человек, по меньшей мере, беспрерывно толпятся вокруг этой карты, изучают ее, верят ей и восхищаются ею.

В обычное время мюнхенские и берлинские рестораны предоставляют людям, желающим насытиться, почтенные по своим размерам порции мяса. В настоящее время цены, правда, не увеличены по карте, но порции зато уменьшены вдвое, и не могу не сознаться, что я с некоторым даже волнением созерцаю свой эскалоп. Несомненно, если бы у меня был немецкий аппетит, он показался бы мне довольно худощавым. Прислуживавшая мне девушка смотрит на меня с лукавым видом. И она объясняет мне, что цены на мясо немного повысились, но что это ничего не значит, т. к. по карте они не изменились нисколько. Никто не жалуется, кажется, никто даже ничего не замечает. Счастье, что не увеличились цены на пиво. Какое потрясение произвело бы это! Вот когда можно было бы сказать, что наступил конец всему! Гулянье „Под липами“ 3 , несмотря на сырость и холод, довольно оживленно: много экипажей, несколько автомобилей, оставляющих после себя удушливый дым. Вот какое-то скопище у памятника Фридриху Великому 4 . У подножия статуи расставлено шесть пушек, отнятых у бельгийцев. Неутомимая толпа рассматривает их. Разносчики предлагают вам иллюстрированные открытки, изображающие выставку этих трофеев; они вкрадчивы, настойчивы и даже слегка властны: ведь сбор идет в пользу Красного Креста, и это дает им полное моральное право навязывать свой товар.

Перед дворцом кронпринца выставлены две французские 75-мм пушки, которых искривленные и изъязвленные щиты указывают на то, что они побывали в бою. Перед дворцом императора выставлено 14 захваченных пушек. Преподаватели приводят сюда школьников и докторальным тоном преподают им уроки войны. Мальчуганы слушают, правда мало понимая, но забавляясь тем, что ласкают серые дула пушек. Кончена лекция, и вся банда стройными рядами, в такт топая каблуками, направляется дальше, к статуе старого Фрица 5 , перед которой они, несомненно, услышат столь же поучительный и научно серьезный военный урок.

В настоящее время преподаватели организуют сражение между двумя лагерями — французами и немцами; но так как никто из мальчиков не хочет быть французом, то надзиратели придумали, что французов должны будут изображать в наказание за всякую провинность. Часто встречаешь этих детишек, увешанных своими военными игрушками и марширующих по улицам с пением „Wacht am Rein“.

Прусский милитаризм продолжает свое дело».

«Киевская мысль», 22 декабря 1914 г.

Среди военных специалистов, следящих за развитием военных действий, выдающееся место занимает высший офицер, публикующий 2–3 раза в неделю большие статьи в «Secolo» под заглавием «Ноте милитари», скромно подписывающийся двумя звездочками.

Обстоятельные, проницательные, свидетельствующие о большом военном образовании, заметки эти носят ярко выраженную германофильскую окраску.

Не то чтобы автор давал в своих статьях волю своим политическим симпатиям. Уже одно то обстоятельство, что он сотрудничает в «Secolo», журнале, более других трудящемся над вовлечением Италии в войну со стороны Тройственного Согласия 1 свидетельствует о том, что политически автор вряд ли большой друг центральных монархий. Но он их военный ученик, он привык относиться снизу вверх к их стратегии, их организации, их подготовленности. Порою он просто отказывается верить очевидности. Так, например, он отрицал существование победы при Марне 2 . Для него движение к Парижу прошло слишком быстро, а потому и без достаточной твердости благодаря отсутствию серьезного сопротивления. Затем-де такое сопротивление наконец выяснилось. Немцы должны были идти именно так далеко, как им позволяли. Будучи оставлены значительными попытками обороны, они естественно должны были попятиться до первой выгодной для них позиции, каковой и была для них позиция на Эне. К тому же быстрый марш армий фон Клука 3 и Бюлова 4 оказался не в полном соответствии с движением восточных армий, задержанных под Верденом. Поэтому итальянский эксперт предсказывал взятие Вердена, а затем новое движение на Париж. К взятию Антверпена он отнесся как к интермедии и прелиминарию 5 и заметил лишь, что вот-де чем объясняется отсутствие колоссальных мортир и гаубиц перед Верденом. Теперь-де, обезопасив себя со стороны Антверпена, немцы примутся за Верден.

Равным образом автор твердо верит в чрезвычайную рациональность ведения войны немцами на польском театре военных действий. Он всячески смягчал значение победы над австрийцами 6 , заявляя, что и здесь имело место просто предварительное столкновение, выясняющее настоящие позиции противников, для дальнейшего решительного сражения. Словно предвидя дальнейший успех на Висле, автор говорил, что немцы по отношению к Варшаве повторяют тот же вполне естественный прием, который употреблен ими в направлении Парижа. Идут, потому что пускают, и так далеко, как пустят, заметив серьезное сопротивление, отступят на заранее подготовленные и возможно более близкие к Варшаве позиции.