Шрифт:
Наконец Жора отыскал такой клочок — на противоположной стороне планеты. Там стояли густые зеленые леса, радовали глаз круглые и квадратные полянки и было совершенно безлюдно, тихо, спокойно. Жора повел звездолет на посадку, на одну из таких удобных полян. И когда до планеты оставалось с полкилометра, случилось что-то странное: маленький островок деревьев быстро отъехал в сторону и на его месте оказались какие-то черные, уставленные в небо трубы; из них вырвался огонь и облако дыма, штурвал в Жориных руках без всякого его вмешательства резко повернулся в сторону, и звездолет так дернулся и рванул вверх, что Жора оглох от взрыва и вылетел из кресла.
Дверь рубки открылась и к штурвалу метнулся Колесников.
Жора, не понимая, в чем дело, катался но полу рубки, а Колесников уже сидел в кресле, и обе руки его твердо лежали на штурвале. Жора встал, потирая ушибленную голову.
— А ты молодцом, вовремя отклонился в сторону! — похвалил его Колесников.
— Ничего я не отклонялся, штурвал сам сработал и даже меня сбросил с кресла, — признался Жора. — Как это он так?
— Кибернетика, электроника!
— Понятно… А что это за планета?
— Это Планета Постоянных Войн, а ты хотел сесть на нее, довериться ей. Есть у тебя ум и соображение?
Глава 22. ХОТЯ БЫ КРАЕШКОМ ГЛАЗА
— А ты не кричи! — сказал Жора. — Кто ж думал, что есть такие ненормальные планеты?!
— Тихо, — попросил Колесников и вместе с пилотским креслом повернулся к другим членам экипажа, сбежавшимся в рубку. — Лена, принеси, пожалуйста, мази, у него две шишки на голове вздуваются…
— Не нужно мне никакой мази! — заупрямился Жора.
— Ладно, оставайся с шишками, — проговорил Колесников и слегка смягчившимся тоном добавил: — Война ведь там, мы могли погибнуть. Не обижайся…
— Я и не обижаюсь. — Жора шмыгнул носом, видно, раздумывая, что бы еще такое сказать, однако ничего не придумал и посмотрел на Леночку: — Можешь смазать мне голову мазью.
Леночка вышла из рубки, и Колесников проговорил:
— Боюсь, на звездолете осталась вмятина от того залпа, после посадки посмотрим…
— Ты хочешь еще куда-нибудь сесть? — встревожился Алька. — После всего того, что было?
— Никаких посадок! — выдохнул Жора. — На одной планете нас едва не съели дикари, возможно, людоеды, на второй мы ни за что обидели хороших людей, на третьей нас чуть не подстрелили, как воробьев… Чего ж нам еще ждать? За что терпим такие лишения? Ни на травке полежать, ни искупаться в море, ни позагорать на песочке…
Мальчишки молчали, но Жора уже чувствовал, что вовремя заронил в них искру сомнения, и продолжал:
— Нам нечего здесь больше делать, и я считаю, надо сейчас же возвращаться на Землю…
— Это легче всего, — сказал Толя. — Нельзя пасовать перед неудачами, мы еще встретим столько прекрасных планет…
— Аля, а как ты считаешь? — спросил Жора.
— Я? Я… Ну как вам сказать… (У Толи тревожно забилось сердце: неужели Алька поддержит Жору?) Вообще-то путешествовать интересно. — Но… — стал подсказывать и торопить его Жора, и это, видно, задело за живое Альку, и он сказал:
— Но с возвращением не надо спешить!
— Нет, надо! — Жору просто нельзя было узнать. — Какой толк, что мы блуждаем во Вселенной…
— Мы не блуждаем! — поправил его Колесников. — Мы летим точно по выбранному курсу, по звездным картам…
В это время в рубку заглянула Леночка, открыла коробочку, велела Жоре нагнуть голову и уверенно мазнула пальцем по двум, сильно обозначившимся шишкам.
— Ой, уже не болит! — удивился Жора. — Просто волшебная мазь!
— Уходите все отсюда, вы мне мешаете думать и прокладывать путь, — сказал Колесников.
— Значит, ты против того, чтоб вернуться? — спросил Жора.
— Против! Мы еще мало что видели… Мы все испытаем, проверим корабль в работе, выжмем из него неслыханные скорости…
— Ура, Колесников! — закричал Толя. — Мы не из пугливых, не из тех, кто не доводит дело до конца! Мы ни за что не вернемся назад, пока не откроем новых планет…
— Ты опять за свое? — поморщился Колесников.
— Я больше не буду… — спохватился Толя. — Дело ведь не в словах, а в сути, а суть такова, что необходимо…
— Говори попроще, — попросила Леночка. — Я тоже не спешила бы на Землю…
— Как хотите, — сказал Жора, — только мне все это осточертело.
— У тебя нет серьезной цели в полете, — ответил Толя. — Если б она была, ты не говорил бы такое…