Шрифт:
В Англии аресты практиковались не столь увлеченно, как во Франции, однако многих братьев королевские официалы сдали инквизиции. В апреле 1311 года их допрашивали в колледже Святой Троицы монахи: кармелиты, августинцы, доминиканцы и минориты.
Во Франкфурте тамплиеров просто вызвали побеседовать: они предстали в полном вооружении с копьями наперевес — судьи предпочли разойтись.
Финал: 18 марта 1314 года Великий магистр Жак де Моле публично отрекся от предыдущих показаний и его сожгли в Париже на острове Сите за богоотступничество и ересь.
Братства компаньонов-строителей рассеялись. Впоследствии «Дети Соломона» переименовались в «Компаньонов долга свободы» и покинули Францию. Германия им обязана своей готикой.
Через несколько лет Столетняя война разорила Францию: Изабо де Бавьер подписала в Труа — в Труа! — отречение Капетингов в пользу Плантагенетов.
Цивилизацию сорвало с якорей.
Попытки реставрации, предпринятые в эпоху Ренессанса, пресекались духовенством посредством пыток и костров — церковью Святого Петра или Кальвина — безразлично.
«Наша Дама» стала посмешищем для одних, грошовой продажей образков для других.
16. Обвинения
Процесс над орденом тамплиеров — юридически сложный казус. Орден пребывает под юрисдикцией папы и подотчетен только Святому престолу.
Процесс над отдельными братьями не может задевать орден в целом. Если показания братьев чернят орден — дело Святого престола разобраться и санкционировать то или иное решение.
Вердикт в таком серьезном случае выносит Вселенский собор, который традиционно с большим трудом говорит «да» или «нет».
Чтобы добиться желанного решения, необходима очень гибкая юстиция. И здесь инквизиция незаменима, ибо одинаково хорошо живет в климате и духовной и светской власти.
Что же получилось?
Светская власть лишила тамплиеров всякой защиты, Римская курия взирала на сие спокойно и благоволительно.
Между Бертраном де Го — будущим авиньонским папой — и королем Филиппом был, похоже, предварительный сговор касательно процесса, что обусловило выборы. Это более чем вероятно.
Драма процесса тамплиеров посеяла по всей Европе схизмы и ереси, которые расцвели впоследствии религиозными войнами и расколами — насколько я знаю, ни один историк не обратил на это должного внимания.
Климент V, в частности, Римская курия вообще вызвали презрение даже тех, кто вдоволь поживился добром тамплиеров.
Данте, не смешивая, разумеется, католическую церковь с папой, поместил Климента V (девятнадцатая песнь «Инферно») в «круг симонии» и сравнил этого понтифика с иудейским первосвященником Язоном, который разграбил «Храм Иерусалима», дабы купить милость сирийского короля Антиоха.
Итак, испытывали братьев порознь, чтобы обвинить орден в принципе. Инквизиторам предоставили список из ста двадцати семи вопросов — так называемой «понтификальной анкеты». Вот к чему сводились заключения следователей:
Рецепция новых братьев происходила преимущественно по ночам при закрытых дверях, капитулы собирались в секрете.
Кандидат во время рецепции возводил хулу на Святую Троицу, Святую Деву, святых мучеников и ангелов Господних.
Кандидату поверяли следующее: Христос есть ложный мессия, никогда не страдал Он во искупление грехов человеческих, но распят был за преступления свои.
Инициаторы повелевали кандидату плевание на святой крест, выказывая пренебрежение алтарю и обрядам церковным.
Они веровали — или, по крайности, утверждают сие, — что Великий магистр волен отпускать им грехи. И не только упомянутое лицо, но и визитаторы и прецепторы, даже светские.
Орденские священники нарочито пропускали в каноне мессы слова консекрации.
Поощряли новых братьев к плотскому единению друг с другом.
Во время рецепции поцелуйный обряд допускал целование губ, пупка и даже ануса.
В каждой провинции хранились идольские головы об одном, трех лицах и даже череполицые. Эти головы, мол, одаряют верных богатством, оплодотворяют почву, выращивают деревья.
Они в целях сорселлерии «освящали» цепочки, или пояса, возлагая на упомянутые головы, и носили на голом теле.
Подобные заключения порождали лавину дополнительных вопросов, как-то: наблюдалось ли сие в такой-то провинции? Во всех командорствах и королевствах? В ордене вообще? Свершалось ли сие по античным обрядам? Записано ли сие в тайных уставах? Начались ли все такие несчастия по утверждении ордена Святым престолом?
Скрупулезно исследуя «истину» один на один, добирались до ордена в целом.
После «допросов с пристрастием» признания поступали хорошо, зато перед комиссией понтификата посыпались отказы, ретрактации.
Когда члены комиссии развернули сто двадцать семь вопросов пятистам пятидесяти тамплиерам, собранным в саду монсеньора епископа, дабы парировать общие обвинения ордену, председатель, зачитав латинский текст, спросил: «Не угодно ли прослушать французский перевод?»
Присутствующие возмутились: «Латыни более чем достаточно! Не хватало еще и по-французски выслушивать подобные гнусности! Все это ложь и клевета с начала до конца».
Справедливо. Но сплошная ли ложь? В конструкции лжи, выстроенной с одной тенденциозной целью, просвечивает нечто… правдоподобное.