Я безуспешно боролся с той силой, которая открыла мне всё это. Я боялся полностью раствориться в чужом сознании, боялся, что Хоури превратится в меня, а я в Хоури. И в конце концов не останется ни Хоури, ни Джорна, а возникнет противоестественный, кружащийся клубок, сражающийся сам с собой, попавший в ловушку.

Внезапно я освободился и выплыл из потока чужого сознания, словно какой-то водоворот сначала втянул меня, а затем выбросил на берег. Я лежал на полу, меня тошнило, я снова осознал, что у меня есть тело и собственная индивидуальность. По звукам, доносившимся из кресла пилота, я понял, что Хоури испытывает то же недомогание. Сколько всего мы уже пережили вместе с ним.

Я с трудом встал на четвереньки, дополз до стены и, цепляясь за висящие на ней приборы, подтянулся и встал на ноги. Затем медленно повернулся и посмотрел на Хоури, а он, вздрогнув, взглянул на меня.

Возле него на полулежало маленькое обмякшее тельце.

Ит!

Держась за стену — без опоры я не мог двигаться — я обошёл вокруг Хоури и остановился возле мутанта. Оторвав руки от стены, я упал на колени, поднял тело Ита и прижал его к себе. Меня переполняли те же чувства, что возникли, когда Хоури попытался убить Ита в машинном отделении. Они придали мне силы, стряхнув остатки оцепенения.

Ит освободил наше сознание друг от друга. Он нарочно сделал всё это. Я баюкал его дряблое тельце, разглаживал жёсткий мех, пытаясь обнаружить признаки жизни.

— Ты знаешь, почему… — сказал я Хоури.

— Знаю. — Он говорил медленно, делая длинные паузы между словами. — Он мёртв?

Я хлопал и гладил Ита, пытаясь уловить едва заметное дыхание, биение сердца, но безуспешно. Всё равно я не мог заставить себя поверить в самое страшное.

Однако я не сделал попытки проникнуть в сознание Ита. Мне теперь было страшно вступать в подобный контакт. Раны, полученные мной, ещё не зажили. Таких ран никогда раньше не наносили представителям моего вида.

— Аптечка, — Хоури дрожа поднял правую руку, ухитрившись всё же указать на ящичек на противоположной стене. — Возбуждающее средство.

Возможно. Но неизвестно, как подействует на Ита лекарство, предназначенное для нашей расы. Я с трудом поднялся на ноги и, прижимая к себе мутанта, начал долгое путешествие вокруг кабины. С трудом открыв замок одной рукой, я с треском распахнул дверцу. Внутри стояла коробка, а в ней лежала капсула. Она была скользкой, и мне пришлось проявить осторожность, вынимая её. Сломать капсулу одной рукой не удалось.

Прихватив её и Ита, я повернул назад к Хоури, держась на ногах лишь благодаря тому, что прижимался плечом к стене. Я протянул капсулу Хоури. Он взял её трясущимися пальцами, а я выпрямил тельце Ита. Хоури, сломав капсулу под заострившимся носом мутанта, выпустил наружу пары летучего газа. Его рука упала обратно на колени, словно даже это незначительное усилие показалось ему чрезмерным.

Ит чихнул, глотнув воздух открытым ртом. Его веки дрогнули, голова шевельнулась, он посмотрел, кто его держит, и не сделал ни малейшей попытки слезть с моих рук.

Я снова крепко прижал Ита к себе, так что его слегка приподнятая голова легла на моё плечо рядом с подбородком.

— Он жив, — прошептал Хоури. — Но он сделал это! — Да.

— Потому что мы должны были узнать друг друга… — патрульный запнулся, но я напомнил:

— Знания, какой от них прок? У вас свои цели. Но теперь вы поняли, что ошиблись насчёт моих.

— Да, но всё же я обязан выполнить свой долг.

Он уставился на меня так, словно смотрел не на меня, а гораздо дальше, в будущее.

— Мы, — продолжил он, помолчав немного, — не должны знать друг о друге такое. Я теперь не хочу тебя видеть. Меня от тебя тошнит. — Он сглотнул, как будто ему действительно стало нехорошо.

У меня в желудке тоже всё перевернулось. Он был прав. Смотреть на него и вспоминать. Человек, во всяком случае большинство людей, не омерзителен, не порочен и не чудовищен. Но он не создан для того, чтобы вторгаться в сознание другого, как это случилось с нами. Одно дело общаться через Ита, но соединиться напрямую — больше ни за что!

— Он сделал это, чтобы мы поняли. Слова мешают, нам нужен был непосредственный контакт, — сказал я. Вдруг Хоури примется всё отрицать, попытается снова стать таким, каким был раньше, сведёт на нет то, что Ит сделал для нашего спасения? Этого я не мог допустить.

— Да. Ты не то, что мы думали. — Казалось, всё в нём противится подобному заключению. — Но у меня есть приказ.

— Мы можем заключить сделку, — повторил я предложение Ита. — У меня есть кое-что, нетронутый запас камней. Вы прочитали это в моих мыслях? — Лишь одного я боялся. Вдруг в то время, когда моё сознание было открыто ему, он выяснил всё, что я, во имя своего будущего, пытался утаить от него?