– Много милостей явил Джа в отношении великого героя Роланда, – продолжал Дейкстра. – Так, например, когда на охотящихся рыцарей напали длиннорукие великаны, Роланд убил пятерых, а остальных обратил в бегство. А потом, когда взорвавшийся вулкан разрушил рыцарскую скалу своим чудовищным извержением, Джа не позволил Роланду и его спутникам разделить участь других рыцарей и дам нашего племени. Роланд обласкан милостями Джа и удачлив, не вылуплялся еще в океане рыцарь, более достойный стать королем, чем Роланд!

Дейкстра вспомнил, как он сам пытался претендовать на королевское звание, и мысленно усмехнулся. Ну их, эти пустые мечты, сейчас никто, кроме Роланда, не сможет привести этих людей к повиновению. В конце концов, Роланд реально удачлив, и не исключено, что его удача и в самом деле объясняется не только личными качествами, но и милостью Джа. Если только можно назвать милостью то, что Джа уничтожил целое племя и позволил спастись лишь двум рыцарям, трем дамам и одному травоеду. В последние дни Дейкстра все больше сомневался, что Джа действительно существует. Впрочем, об этом можно будет подумать позже, а сейчас надо заканчивать речь. Он и так уже говорит слишком долго, его речь начала утомлять слушателей.

– Так примите власть Роланда как благословение Джа и возрадуйтесь! – провозгласил Дейкстра. – Истинно вам говорю, нет в океане рыцаря, более достойного королевского звания, чем Роланд!

Дейкстра замолчал. Рыцари и дамы смотрели на него десятками антенн, и ничего не говорили. Это было странно. Мелькнула мысль, что с тем же успехом он мог обращаться к червям или актиниям.

– Я жду вашего ответа, – сказал Дейкстра. – Принимаете ли вы Роланда как своего короля или…

Вперед выступил немолодой рыцарь, его руки и голова были украшены многочисленными шрамами. В двух руках рыцарь держал странное оружие, такого Дейкстра никогда раньше не видел – большой каменный нож, закрепленный на длинной ручке из очень толстой ветви какого-то растения.

– Или что? – спросил рыцарь. – Договаривай, пришелец.

Дейкстра замялся, не зная, как лучше сформулировать то, что он собирался сказать.

– Мне неприятно произносить это вслух, но… – произнес он после долгой паузы. – Роланд разгневан, и я боюсь, что…

– Так ты признаешься в трусости? – спросил рыцарь.

Дейкстра улыбнулся.

– Я боюсь не за себя, – сказал он. – Я боюсь за вас. Вы не видели Роланда в бою, а я видел, и я знаю, насколько он силен и отважен.

– Мы видели, как он предательски напал на короля Мусу и на мудреца Омара, – заявил рыцарь. – Мы не видели ни силы, ни отваги этого человека, а видели только лишь подлость и вероломство. И я думаю, что наглец должен получить достойный урок. Что скажете, братья и племянники?

Братья и племянники ответили неразборчивым, но в целом одобрительным гулом. Дейкстра осторожно обернулся, и не увидел Роланда. Внезапно он понял, что стоит один перед толпой вооруженных рыцарей (травоед Сантьяга не в счет, будь у него хоть в каждой руке по мечу), и эта толпа настроена враждебно. И если они нападут прямо сейчас, они убьют его, и он ничего не сможет сделать. Сколько раз он мысленно говорил себе, что надо выделить время и место, и потренироваться, наконец, в обращении с мечом, но каждый раз находились более неотложные дела, и сейчас, если быть честным, в бою от рыцаря Дейкстры будет не намного больше пользы, чем от травоеда Сантьяги.

Тем временем рыцарь продолжал:

– Берите топоры, братья и племянники, и становитесь в боевой строй. А ты, мудрец Дейкстра, отплыви в сторону и не мешай правосудию свершиться! Ты не преступил закона, не совершил злодейства, не пролил невинную кровь, и пусть так будет и впредь! Правильно я говорю, братья и племянники?

– Правильно! Правильно! – ответили братья и племянники.

Один за другим они отделялись от скалы и выстраивались в горизонтальную линию слева и справа от предводителя. Многие держали в руках ножи на длинных рукоятках, наверное, это и есть те самые топоры, о которых говорил этот рыцарь. Другие были вооружены только ножами. Как же много их здесь…

– Решайся, мудрец! – провозгласил предводитель местных рыцарей. – Отплыви в сторону, и останешься жив, и твое семя и твоя мудрость останутся при тебе. Либо ты примешь смерть здесь и сейчас!

Дейкстра оглянулся на Сантьягу, и увидел, что маленького травоеда больше нет рядом. Дейкстра посмотрел вверх и не увидел ни Росинанта, ни Зорьки. Он остался совсем один. А что может сделать один-единственный рыцарь против разгневанной толпы?

Он отплыл в сторону.

С тех пор, как Джейн стала матерью, ее восприятие времени изменилось. Теперь время текло совсем по-другому, оно больше не измерялось днями и часами, а приливы, отмечающие границы дней, потеряли всякое значение. В жизни матери значимых моментов только два: оплодотворение (оно уже случилось) и откладка яиц (это еще предстоит). Вылупление детей не в счет – к этому времени мать окончательно теряет разум. Путь матери подобен пути падающего камня, прочерчивающего в океанских водах воображаемую прямую линию. Судьба матери предопределена человеческой природой, и ничто не в силах изменить ее, кроме случайной смерти. А раз так, какой смысл отвлекаться на то, что больше не имеет значения? Очень немногие вещи способны пробудить мать от священного сна, и одна из таких вещей – запах крови.