Иногда противоречие физического и психического принимает форму их конкуренции. Это наблюдается и непосредственно — там, где человек, как это бывает при некоторых патологических состояниях, считает «реальное» за «кажущееся», действительность — за иллюзию, или, наоборот, принимает за физическую реальность образы сновидений, галлюцинации и тому подобное; тогда область «физического» или «психического» прямо расширяется в личном опыте за счет другой. Затем в познании, особенно в философии, конкуренция рядов выступает в виде материалистического или спиритуалистического монизма: в первом случае психическое просто включается познанием в физический ряд, во втором — наоборот: физическое укладывается в рамки психического ряда. В обоих случаях один ряд, так сказать, вытесняет другой, занимая его место в познании.

Физиологическое пространство со всем его содержанием представляет пример того, как реально комбинируется физическое и психологическое, опыт, организованный социально, и опыт, организованный индивидуально. Мы очень редко поддаемся иллюзиям физиологического пространства, и наше восприятие того или иного предмета фактически обыкновенно заключает в себе не совсем то, и притом гораздо больше, чем дает изображение в сетчатке. Видя какой-нибудь предмет отчасти и только с одной стороны, мы в то же время сразу представляем его себе в целом и со всех сторон, каким он является, собственно, лишь в геометрическом пространстве, и это дополняющее представление так неразрывно сливается с непосредственным восприятием, что нужно специальное усилие психики, чтобы их разграничить, чтобы видеть не больше, чем имеется в оптическом изображении; а в полной мере это даже никогда не удается. Вместе с тем непосредственное восприятие в некоторых своих частях подвергается и некоторому исправлению; например, мы не только вообще не видим предметы вдвойне двумя глазами, но они не удваиваются заметно для нас по большей части и тогда, когда изображения в обоих глазах расположены не вполне соответственно одно другому: дальние предметы далеко не всегда двоятся в тех случаях, когда мы смотрим на близкие предметы, и наоборот. Психика постоянно стремится согласовать свой «психический» опыт с опытом «физическим», дополняет и исправляет его этим последним, в результате чего и получаются такие формы опыта, как физиологическое пространство, — формы, окрашенные частью «субъективным», частью «объективным» оттенком.

Здесь мы попутно получили и биологическую оценку обоих типов организации опыта: повсюду, где они конкурируют или сталкиваются, жизненно высшим оказывается тип социально-организованный или объективный; с ним должен быть согласован опыт субъективный или организованный индивидуально, иначе получается жизненная неприспособленность. И это вполне понятно, так как базис объективного опыта несравненно шире: этот базис — социальное развитие, жизнь миллионов людей в тысячах поколений, тогда как субъективный опыт имеет своей органической основой в каждом данном случае лишь индивидуальный процесс развития определенной личности. Такая оценка, в сущности, уже дана была нами, когда мы характеризовали один ряд опыта его «общезначимостью», другой — лишь «индивидуальной значимостью» [18] .

Но если один из двух типов организации опыта является биологически-высшим, то очевидно, что процесс развития должен вести к возрастающему господству именно этого типа, к постоянной кристаллизации всего содержания опыта именно в его формах. Значит ли это, что другой тип должен просто исчезнуть? Из предыдущего нельзя сделать такого вывода. Мы только видели, что во всех случаях, когда между двумя типами возникает конкуренция или прямое противоречие, то один из них должен подчиняться другому, уложиться в его рамки, согласоваться с ним, но отнюдь не просто уничтожиться. Там, где «восприятия» не соответствуют «воспринимаемым вещам», там они должны быть исправны в соответствии с этими «вещами», но вовсе не исчезнуть и не перестать быть «восприятиями», т. е. «психическими фактами», а не «физическими явлениями». Психический ряд должен прогрессивно приспособляться к ряду физическому, гармонизироваться с ним, но не вытесняться им.

В этом нет никакого противоречия. Индивидуальная организованность вовсе не исключает организованности социальной, а, наоборот, легко становится элементом этой последней, так же как и в процессах труда гармоническое единство личной воли отнюдь не исключает гармонического единства воли коллективной, а, наоборот, при известных условиях позволяет этому последнему достигнуть высшей ступени. Несомненно, что всякое низшее единство может явиться интегральной частью единства высшего, лишь бы оно было в достаточной мере согласовано с другими низшими единствами, входящими в состав высшего.

Дуализм опыта и познания начинается не там, где существуют два типа организации опыта, но там, где тот и другой тип не находятся в организованном соотношении, т. е. не объединены гармонически. Организация клетки, с одной стороны, и организма, к которому она вместе с другими клетками принадлежит, с другой стороны, не образует еще жизненного дуализма; он возникает только там, где клетка начинает жить самостоятельной жизнью, не приспособляясь к своему целому; тогда отсутствие гармонии между частью и целым дает себя почувствовать в понижении жизнеспособности либо части, либо целого, либо того и другого вместе. Это и есть дуалистическое противоречие.

Таким же образом в опыте и познании дуализм получается в том случае, если индивидуально-организованный опыт перестает быть нераздельной частью опыта социально-организованного, если первый складывается в самостоятельные формы, независимые от форм второго, не приспособленные к ним гармонически, словом, если «психическое» превращается в особый мир со своими собственными категориями и законами, не образующими органического единства с категориями и законами «физического». Тогда мир опыта, лишенный целостности, превращается в мир противоречий и борьбы, личность оказывается не способной согласовать свои переживания вообще и действия, в частности, с переживаниями и действиями других людей, которые выступают тогда в ее опыте как иначе организованные единицы; а сознание путается в безвыходных противоречиях анимизма и метафизики. Именно таково современное положение человеческой психики.

Выход из этого дуалистического положения возможен только в том случае, если произойдет систематическое приспособление опыта индивидуально-организованного к организованному социально, так что первый найдет себе место в объединяющих формах второго, как клетка в системе тканей организма. Что этот путь единственный, какой можно теоретически допустить, в том легко убедиться по способу исключения. Если бы приспособление происходило в обратном направлении, социально-организованный тип приспособлялся бы к индивидуально-организованному, то это означало бы, очевидно, просто уничтожение первого из них, его систематическое разложение; ни о какой гармонии социального опыта не могло бы быть и речи. А предположить их гармоническое слияние в каком-нибудь ином, третьем и высшем типе мы не можем, если не хотим выходить из рамок опыта, в котором вообще не имеется никаких указаний на подобный третий тип [19] . Остается только один путь гармонизации опыта, именно тот, который был сейчас указан. В самой действительности такая тенденция развития непосредственно обнаруживается во всех тех случаях, когда прямые практические потребности вынуждают человека искать примирения противоречивых данных опыта. Тогда он обыкновенно не задумывается ставить свой «психический» и «субъективный» опыт под контроль опыта «физического» и «объективного», проверяет свои восприятия и «представления» при помощи этого последнего и устраняет из них все, что в его рамки и формы не укладывается. Тогда он высказывается приблизительно в таком роде: «Мне показалось то-то и то-то (опыт как „психическое“); но этого не могло быть по таким-то и таким-то причинам (проверка при помощи причинности — формы „объективного“, опыта, и установленных, также из „объективного“ опыта, фактов); очевидно, я ошибся (устранение тех элементов „субъективного“, которые не приспособлены к „объективному“); вероятно, в действительности имеется то-то и то-то; я думаю это по таким-то и таким-то причинам» (приблизительная гармонизация «субъективного» и «объективного» путем приспособления первого ко второму). Существует, правда, и противоположный путь приспособления: «хотя все говорит в пользу этого, но я не могу допустить, чтобы это было так, и верю, что это не так, а вот как» (приспособление «объективного» и «субъективному»); но это регрессивный путь приспособления, на этом пути противоречия могут только возрастать, а система опыта и познания — только дезорганизоваться.