культуре связан с мужественностью, — сказала она в своем интервью. — У женщины

создается ощущение, что для своей собственной выгоды и независимости она никогда не

должна связывать себя отношениями». Но из-за врожденной женственности, в конце концов,

женщина сама себя приговаривает к последующим неприятностям17.

Однако, согласно эксперту по финансам Джейн Брайант Квинн, такие утверждения

противоречат всем доступным

29

данным исследований. Она сама является автором бестселлера о женщинах и деньгах. «Для

женщины социально более приемлемо не распоряжаться собственными деньгами, — ответила

она тому же журналисту. — Но ведь Y-хромосома — это не хромосома управления деньгами.

Все исследования показывают, что, если контролируются такие переменные, как заработок,

возраст и опыт, женщины не отличаются в этом отношении от мужчин. В возрасте 23 лет,

выходя на рынок труда, все в равной степени чувствуют себя сложно. Но если женщины не

продолжают работать, они будут знать о финансах меньше и меньше, в то время как

мужчины, продолжая работать, будут знать о финансах все больше»18. Так что именно наш

опыт, а не тендер определяет, как мы будем управляться со своими пенсионными

сбережениями.

А что же по поводу огромных тендерных различий, обнаружившихся на рабочем месте

(подробнее в главе 8)? Мужчины, как мы повсюду слышим, являются конкурентоспособными

социальными верхолазами, использующими каждую возможность продвинуться, женщины же

— склонные к кооперации «создатели коллективов» и могут даже страдать от «страха перед

успехом». Но пионерское исследование Розабет Мосс Каптер в книге «Мужчины и женщины

корпорации» показывает, что тендер имеет значение куда меньшее, чем возможности. Когда у

женщины те же самые возможности, связи, наставники и шансы для продвижения, что и у

мужчины, то она ведет себя подобно мужчине. Женщины не добивались успеха не потому,

что боялись его, а потому, что не обладали достаточными возможностями. Когда у мужчин не

было соответствующих возможностей, то они вели себя стереотипно «по-женски»19.

Наконец, вспомним наш опыт в семье (подробнее в главе 6). Мы ведь предполагаем, что

женщины социализированы для воспитания и материнства, а мужчины должны быть сильны-

ми и молчаливыми, относительно эмоционально сдержанными арбитрами справедливости в

семье. Поэтому женщины и должны выполнять работу «материнства», поскольку у них такая

социализация, — именно так все мы думаем. И снова социологическое исследование

показывает, что наше поведение в семье меньше относится к тендерной социализации, а боль-

ше—к тем семейным ситуациям, в которых мы находимся.

Например, исследование социолога Кэтлин Герсон показывает, что тендерная социализация

не очень помогает в объяснении семейного опыта женщины. Лишь немногим более половины

женщин, выражавших желание стать неработающими

30

матерями, действительно это сделали. И лишь немногим более половины женщин,

заинтересованных в полноценной карьере, сумели ее сделать. Оказалось, что стабильность

брака, доход мужа, опыт женщины на рабочем месте и сеть социальной поддержки — все это

намного больше влияет на выбор в пользу материнства или полной занятости20.

С другой стороны, исследование социолога Барбары Риз-ман показало, что, несмотря на

тендерную социализацию, преуменьшающую значение эмоциональной отзывчивости и вос-

питания детей, большинство отцов-одиночек способны на умелое «материнство». Такие отцы

не нанимают женщин для ухода за детьми, а сами выполняют типично женские работы по

дому. Ризман нашла слишком мало различий между одинокими отцами и матерями

(неженатыми или состоящими в браке), когда речь заходила об их домашних обязанностях, о

том, как они общались с детьми или даже какое участие они принимали в эмоциональном и

интеллектуальном развитии своих детей. Родительский стиль мужчин в действительности

практически не отличался от женского, и это позволило Ризман утверждать, что «мужчина

может выполнять материнские функции и что совсем не является необходимостью, чтобы

воспитателем ребенка была обязательно мать, а не отец»21.