Киммел Майкл
Шрифт:
«мужественные» или «женственные». Мы не рождаемся разными. Нас делают разными в
процессе социализации.
Наше рождение не предопределяет тендерное неравенство. Доминантность не является
чертой, несомой BY-хромосоме. Это результат формирования в культуре различной ценности
опыта мужчины и опыта женщины. Поэтому восприятие моделей мужественности или
женственности означает и принятие определенной «политической» идеи о том, что то, что
делают женщины, в культурном смысле не столь важно, как то, что делают мужчины.
Специалисты в области психологии развития исследовали изменения значений мужественности и
женственности в течение жизни человека. Меняются проблемы, с которыми
14
должен столкнуться мужчина для достижения успеха и самоутверждения, и социальные
институты, в которых он стремится претворить свой опыт. Значения женственности
подчинены параллельным изменениям, например, не достигшая половой зрелости женщина,
женщина репродуктивного возраста, женщина в постменструальный период, женщина,
которая только вступила на рынок труда, и та, которая уже в предпенсионном возрасте, — все
это разные смыслы женственности.
Хотя мы склонны спорить, оставаясь либо на позиции биологического детерминизма, либо на
позиции дифференцирующей социализации — природа против воспитания, все же стоит здесь
остановиться на общих для обеих позиций характеристиках. Оба эти научных направления
несут две фундаментальных идеи. Во-первых, как «любители природы», так и «воспитатели»
рассматривают мужчину и женщину как существа, исключительно отличающиеся друг от
друга — навсегда и неизменно. (Воспитание предполагает некоторую возможность к
изменению, но приверженцы этой школы считают, что социализация делает мужчин и
женщин разными, и эти различия всегда нормативны, необходимы в культуре и
«естественны».) Для обоих различия между мужчиной и женщиной намного значительнее и
сильнее (и интереснее с аналитической точки зрения), чем различия среди мужчин и среди
женщин. Таким образом, и «любители природы», и «воспитатели» подписываются под одной
и той же межпланетной теорией тендера.
Во-вторых, оба направления предполагают, что тендерное господство является неизбежным
продуктом тендерного различия и что именно различие является причиной господства. Биоло-
гам так может казаться потому, что по причине беременности и лактации женщины более
уязвимы и нуждаются в защите, или потому, что мускулатура делает мужчин более
приспособленными охотниками, или потому, что тестостерон делает их более агрессивными
по отношению к другим мужчинам, а также и к женщинам. Или же это происходит потому,
что мужчины должны доминировать над женщинами для максимизации шансов на
репродукцию своего генетического материала. Психологи в области «тендерных ролей»
говорят, что, помимо прочего, мужчину и женщину приучают к недооценке женского опыта,
восприятия и способностей, в то время как слишком много значимости придается мужским
качествам.
В этой книге я доказываю ложность обеих позиций. Во-первых, я надеюсь показать, что
различия между мужчиной и женщиной далеко не так велики, как различия среди женщин и
среди мужчин. Многие воспринимаемые различия зависят не
15
столько от тендера, столько от социального статуса. Во-вторых, я считаю, что гендерное
различие является продуктом тендерного неравенства, а не наоборот. Фактически гендерное
различие является основным продуктом тендерного неравенства, поскольку именно через
идею различия проводится легитимация неравенства. Недавно один социолог написал, что
«само создание различия является основой, на которой покоится неравенство»2.
Я использую социально-конструкционистский метод (описанный мной в главе 5) для своей
аргументации того, что ни гендерное различие, ни гендерное неравенство не являются
неизбежной природой вещей и, тем более, природой наших телесностей. Ни различие, ни
господство невозможно объяснить лишь разницей в социализации мальчиков и девочек в по-