— Да и сынок у него неприятный, — в тон ответил Ванзаров. — Какой-то дохлый, так бы и прихлопнул.

— За грехи это Филиппа… Слабенький он. Сама его не люблю. Но что делать, надо на поклон ездить. Такая беда. Средств у нас с сыночком никаких нет. Вот сундуковскими подачками и перебиваемся…

Начкина опять подмигнула. А быть может, глаз дернулся. Словно заключив договор с юным миллионером, она поднялась и с трудом, поддерживаемая сынком, отправилась наверх, переодеться к обеду.

Родион же отправился на поиски новых жертв. Они попались на мраморной лестнице. Веселый господин, приветливо замахав, крикнул:

— Родион Георгиевич, можно вас на пару слов?

Наверняка Сундуков уже оповестил о золотых рудниках Маньчжурии. Родственник оказался так расторопен, что представился сам — племянником Сундукова Семеном Кряковым — и не забыл познакомить с женой, запросто названной Дусей. От Семена исходили волны дружеского расположения. Вот только бегающие глазки и острые морщинки на лбу указывали, что господин не так прост. Скорее всего, живет за счет Сундукова, за что его же тихо ненавидит. Не служит, играет в карты — заметно по движению пальцев. Источает патоку, продаст и предаст за грош. Жена его… «Мгновенный портрет» выдал диагноз: точное отражение мужа. Внешне довольна жизнью, но случись что — горло перегрызет за деньги. И мужем тоже не поперхнется.

Семен стал выспрашивать, какое счастье занесло такого приятного господина в этот дом. Родион не скрыл, что не друг и не новый родственник, а почти враг, то есть беспощадный кредитор. Супруги переглянулись и молча пришли к согласию.

— Хотите совет, по-дружески, но под большим секретом? — интимно понизил голос Кряков.

Ванзаров был не прочь.

— Дядюшку надо брать за горло… — костистые пальчики показали, как беспощадно надо душить, — и не отпускать, пока не сдастся. Рвите его на части, загоните в угол, разотрите в порошок. Тогда добьетесь своего. Мы на вашей стороне. Только я вам ничего не говорил.

Благодарности Родион не выразил, но всем видом показал, что уж душить умеет.

— Никогда мне Сундуков не нравился, не доверяю ему, — добавил он мрачно. — Да и дети у него неприятные. Так бы пнул под зад. Особенно мальчишку. Избалованный негодник.

Блестя глазами преданной псины, Семен схватил ладонь золотопромышленника, стал трясти, приговаривая «как его понимает!». И спросил:

— У вас правда миллионы?

— Всего два…

— Милости просим к нам! — выпалила Дуся. — Мы тут поблизости дачку снимаем. Будем сердечно рады. У нас, конечно, по-простому, но угостим на славу. И много чего расскажем… Правда, Сёма?

Муж всячески поддержал приглашение, на этом и расстались. Супруги отправились в комнату готовиться к обеду, а Родиону потребовался глоток воздуха. Уж больно густая любовь сварилась в этом семействе.

Он двинулся протоптанным маршрутом. От наблюдения забора и статуй отвлек блеск под ногами. Приглядевшись, Родион заметил в траве что-то металлическое, оказавшееся серебряной крышечкой солонки из чистого хрусталя. Внутри пересыпались кристаллики. Вероятно, кто-то из слуг обронил. Выпасть солонке неоткуда. Наверху жилые комнаты, внизу широкий холл. Сунув находку в карман, Ванзаров сделал круг и наткнулся на изящную даму, курившую на свежем воздухе.

— Любите получать от жизни радость? — спросили его, окинув особенным женским взглядом, сразу определявшим материальные и прочие возможностии. И как им это удается? Ну, ладно…

«Мгновенный портрет» набросал резкий эскиз: барышня глубоко отцветшего возраста. Считает себя тонкой натурой. Довольно взбалмошна. Истерична. Возможно, в одиночку пьет. Неудачную личную жизнь компенсирует свободным поведением. Слишком прямые черты лица и перетянутую фигуру считает эталоном красоты. Дорого себя ценит, хотя… Цену Родион уточнять не стал, полагая, что сведения о маньчжурских рудниках стали уже всеобщим достоянием. Он сдержанно ответил:

— Я люблю деньги.

— Какой резвый мальчик… Мне такие нравятся. У вас есть страстный роман?

— Любовь, семья, дети… Нет, это не мое. Особенно дети. Не выношу эти сопливые создания.

Дама посмотрела так внимательно, словно не верила чуду. И даже выбросила сигаретку.

— Маргарита Кунц, — ему протянули для поцелуя кисть, похожую на куриную лапку. — Сестра жены этого чудовища. Вы мне интересны…

— Что можете предложить, чего бы я не купил за деньги? — спросил Родион, наглым образом трогая ее пальцы.

Маргарита сощурила блеклые глазки:

— Об этом поговорим после… Вы мне нравитесь все больше, ценю такие натуры. А с виду такой пухля… Останетесь до понедельника?

— Очень не хотелось бы. Получу с Филиппа долг и сразу уеду, противно на дне рождения его сынка изнывать.

— Буду иметь в виду, — сказала Маргарита и ушла в дом.

Больше всего захотелось скинуть роскошный костюм, залезть в ванну и там долго тереться мылом с мочалкой. Или хоть в бане отлупить себя вениками. Многовато гадости налипло. Он не набрел еще ни на какие выводы, логика бурчала что-то невнятное, но в одном убедился наверняка: интуиция Сундукова не обманывает. И хоть предчувствия против правил лучшего сыщика, пардон, конечно, но тяжкий аромат преступления буквально пропитал дом. В самом деле, надо быть начеку.