Тогда, если вы помните, везде всякие конкурсы устраивали. От скуки, да от общей тошнотности жизни. Ну, я о себе всегда много понимала, и, когда узнала, – сразу пошла. Представьте, выиграла без вопросов. Можете не верить, но другие-то девочки мне и в подметки не годились. Я и двигаться могла (в детстве в кружке гимнастики занималась), и книжки читала, и тетка моя из журналов мод мне всегда одежку на машинке шила. А вкус у меня и свой есть. Стала я «мисс Соловей». Потом меня в Рязань послали, на такой же конкурс. Там я тоже второе место заняла… Потом в клипе снялась, который крем рекламировал…

Это уже совсем другая жизнь получалась. Не сказать, чтобы уж очень приятная, но обратно в Соловей я не собиралась. Экзамены за одиннадцатый класс сдала экстерном, поступила в Рязани в колледж, учиться на модельера. Продолжала в конкурсах участвовать, в Москву ездила, там, правда, никакого места не заняла… Потом замуж вышла…

Внезапно Алина резко встала и одернула кофточку, прикрыв ею пупок с маленьким аккуратным камушком.

– Вы знаете, мне сейчас идти надо, – не глядя на меня, сказала она. – Вы извините, я, можно, потом еще загляну, когда вам будет удобно. Или, может быть, в кафе?

– Да, разумеется, – согласилась я, внутренне недоумевая. Что за сигнал и откуда она его получила? На руке у Алины нет часов, и у меня в комнате, в пределах ее видимости – тоже. Наверняка у нее есть мобильный телефон, но он не звонил. Телепатия?

– Вы… – девушка заколебалась. – Вы, Анжелика Андреевна, наверное, и вправду хороший психолог. Это странно…

– Что ж странного? – улыбнулась я. – Почему бы мне не быть хорошим психологом? Но я не понимаю, к чему вы…

– Я рассказала вам про свою жизнь намного больше, чем собиралась, – почти обвиняюще выпалила Алина. – И сейчас не понимаю, как это вышло. Ведь вы фактически ни разу меня не перебили. Вообще ни одного слова не сказали…

– Все психологи – профессиональные слушатели, – успокаивающе сказала я.

Девушка сама заметила это. Значит, она весьма не глупа. Но только чего же она испугалась настолько, что сейчас убегает? Побоялась проговориться? О чем?

– Теперь мне уходить надо, – упрямо повторила Алина. – Я вам потом еще расскажу. Можно?

– Думаю, да. Запишите мой телефон…

Я вышла ее проводить. В коридоре мы буквально столкнулись с Любочкой, которая, по-видимому, только что пришла к Дашке. Девушки внимательно посмотрели друг на друга. Потом Любочка прошла дальше по коридору, а Алина протянула руку к своей шикарной шубке. Шубка висела на общей вешалке и была похожа на холеную породистую кошку, волею судьбы затесавшуюся в компанию бродячих помойных котов. Ни Любочка, ни Алина не произнесли ни слова, но мне отчего-то показалось, что они друг друга узнали. Не сказать, чтоб это предположение меня порадовало.

Судили да рядили, перезванивались как бы не сто раз, а в конце концов собрались у меня – в коммуналке. Светка, которой это было более всего не по ранжиру, выглядела при том решительнее всех:

– А чего? Какие проблемы?! – агрессивно полемизировала она непонятно с кем. – Еду готовую сейчас купить можно где угодно – хоть нарезки, хоть салатики, в общей кухне толпиться не надо…

Теперь Светка стояла возле стола и выгружала на него лоточки, мисочки и контейнеры из двух огромных бумажных пакетов.

Неугомонная Ирка, нарезав зеленый лук и заправив его сметаной, своими короткими пальцами доставала из трехлитровой банки огурчики домашнего засола и солнышком выкладывала их на тарелке.

– В середину что-нибудь копчененькое положишь, а вот сюда – ту остренькую морковку, – распорядилась она. Светка молча кивнула.

Любаша почти незаметно вела носиком в сторону Светкиных разносолов – видно было, что такое великолепие на ее собственном столе оказывается нечасто. Да чего там – вообще никогда не оказывается.

Ленка сидела в кресле, пыталась поддеть тапком кого-то из морских свинок и в открытую облизывалась.

– Вот и ладненько, – удовлетворенно сказала Светка, оглядывая внушительную кучу выложенных на стол припасов.

Меня в последнее время старые добрые славянские традиции стали откровенно раздражать. Почему, собственно, собравшись для общения, надо непременно усесться за стол и жрать в три горла до отрыжки? Объяснений у такой смены позиции могло быть два. Благородное: по складу души я тяготею к Европе и аристократической сдержанности. Прозаическое: к старости стал хуже работать желудок и традиционная славянская обжираловка организму уже в тягость.

– Селедочница у тебя где? – спросила Ирка.

– В шкафу снизу, слева. И да чего вы суетитесь? – в такт своим мыслям я не удержалась от брюзжания. – Мы чего, жрать сюда собрались, что ли? Вполне можно было бы обойтись сухим тортиком, коробкой сока и бутылкой вина.

– Ну не скажи! – вступила в разговор Ленка, не принимавшая в организации стола никакого участия. С собой она принесла бутылку шампанского, коробку кофе и торт из взбитых сливок. – Кто у нас психолог? Ты же понимать должна: традиции – великая сила. У нас, знаешь ли, с прежних времен установки остались и организмы так устроены: пока оливьюшечки в миску не насыпали – процесс общения не начался. А организм – он един, все связано. Пока команда не поступила, ничего работать не станет. Никакого тебе мозгового штурма…