Так что же нам делить? Америку? Россию? Наши ошибки и грехи?!..

Комплекс неполноценности — огромная сила. Вот только неясно — разрушительная или созидательная…

Молодой Шикльгрубер увлекался рисованием. Причем творил в сентиментальном духе. С особым рвением изображал цветы.

Значительного таланта не обнаружил.

Обиделся. Надулся. И постепенно стал Адольфом Гитлером…

Случалось такое и на русской почве. Вспомните Савинкова. В молодости он писал стихи. Выпустил три довольно посредственных романа. Успеха не достиг.

И с горя пошел убивать министров.

Есть мнение, что особо кровожадные злодеи формируются из неудавшихся лирических поэтов.

Примеров достаточно. Сталин, Дзержинский, Махно…

Половина нынешнего мирового терроризма балуется лирическими стихами. Недостаток таланта делает их чрезвычайно опасными людьми…

И так было всегда.

Некоему Герострату очень хотелось прославиться. Талант отсутствовал. А спички — были. И он поджег библиотеку. Вместо того, чтобы пополнить ее талантливыми сочинениями… [8]

Вспомните Пушкина. Ближайшее окружение его целиком примкнуло к декабристам. А Пушкин оказался в стороне. Потому что таланта хватало…

Комплекс неполноценности способен загубить человеческую душу. Толкнуть человека на ужасающие злодеяния.

А может и возвысить до небес.

Жил в Германии хрупкий болезненный юноша. Заикался от неуверенности. Избегал развлечений.

И только за роялем он преображался. Звали его Моцарт.

Говорят, Сальери выглядел куда более полноценным…

О Бродском мы уже вспоминали. Юношей он был робок настолько, что стеснялся заходить в автобус. Панически боялся толпы. Кроме того, ненавидел собственную внешность…

И только взаимоотношения с бумагой радовали его. Внушали ему чувство уверенности…

Академика Сахарова знает весь мир. Его называют совестью России. Такому человеку можно без опасений доверить собственную жизнь…

Когда-то Сахаров изобрел водородную бомбу. Подарил советскому государству оружие неслыханной мощи. Объективно способствовал росту коммунистического влияния.

Он был героем социалистического труда. Удостоился всех мыслимых благ. Принадлежал к верхушке советской элиты.

Впоследствии его охватили нравственные сомнения. Научное открытие могло послужить силам зла.

Сахарова мучило ощущение вины. Его угнетал тяжелый комплекс раскаяния.

Наконец, он возвратил государству полученные деньги. Заинтересовался социальными проблемами.

Так началась его общественная деятельность. Ее результаты трудно переоценить.

Сахаров — чуть ли не единственная инстанция, противостоящая коммунистическому режиму.

А началось с водородной бомбы… Так бывает…

Что же это такое — комплекс неполноценности? Вечный тормоз или вечный двигатель? Проклятие или благодать?

Я думаю, это зависит от нас.

Нечто подобное творится с атомной энергией. Ею можно обогреть весь земной шар. А можно расколоть его на тысячу частей.

По нашему усмотрению…

В каждой приличной статье должна быть заключительная часть. Какой-нибудь жизнеутверждающий аккорд. Нечто вроде улыбки под занавес.

Что бы такое придумать?

Завтра утром я поеду в редакцию. За столом напротив расположится мой юный коллега — Бланк.

В свободную минуту он раскроет портфель. Вытащит комплект «Нью-Йорк Таймс». И будет долго листать газету, повторяя:

— Обратите внимание — неплохая газета. Весьма неплохая газета. Почти такая же солидная, как «Новый американец»…

Дай Бог, чтобы его (точнее — наши общие) комплексы успешно развивались. Во благо «Новому американцу».

Ведь и начиналась-то газета с комплексов. Да еще с каких! Работы не было. Американской профессии не было. А следовательно — не было перспектив.

А теперь?

А теперь, вроде бы, есть.

На родине государством управляли мистические существа. Ну, что мы знали о Сталине? Что он курил трубку и был лучше всех. Что мы знали о Ленине? Что он носил кепку и тоже был лучше всех. О Брежневе мы даже этого не знаем. Известно только, что у него есть брови…

Вспоминается, как я был изумлен, узнав, что Ленину нравилось холодное пиво. В этом заурядном факте проглядывало нечто человеческое…