Огонь трещал и танцевал что-то восточное, от стихшей грозы осталась только сырая свежесть воздуха, невыносимое очарование которой наполняло сердце тоской. Тихий лес, ночь, огонь и Аида. Остановись, мгновение.

– Ты знаешь, мне тоже кажется, будто я тебя знала когда-то, – призналась я, перебирая коротенькие волосы у Аиды на затылке – ну нравилось мне это, и всё тут.

Её взгляд стал глубоким и тёплым.

– Вот закончится вся эта катавасия – может, попробуем копнуть в этом направлении поглубже. Свою память я почему-то не могу разбудить... Может быть, хотя бы твою получится растормошить.

Потёршись о её щёку, я сказала:

– Да, мне тоже кажется, что всё это – неспроста. – И добавила: – Ты сегодня показала класс... Это было захватывающее зрелище.

Она усмехнулась.

– Рада, что удалось произвести на тебя впечатление.

– Был только один момент, когда я за тебя испугалась, – призналась я. – Когда ты дралась с этим придурком Змеем. Какой-то он... псих, что ли.

Аида вздохнула.

– Он болезненно воспринял мой уход из охотников. И он прав насчёт меня... Я действительно сделала шаг к сумраку. У меня были веские причины, но Змею их не понять.

– А что за причины? – спросила я.

– Не будем об этом, Алёнушка. – Губы Аиды ласково защекотали мою бровь. – Пусть грустное прошлое останется позади. Я хочу думать только о тебе, моя принцесса.

– Ну, тогда моё высочество желает, чтобы обо мне не только думали, – засмеялась я, многозначительно скользя рукой по бедру Аиды.

– Ммм... – Аида зарылась лицом в мои волосы. – Завтра нам рано выезжать, моя милая госпожа. Я-то встану без проблем, а вот ты?

– Ну, и я тоже встану без вопросов, – заверила я.

– Что ж, давши слово – держись.

Придушив меня неистовым и глубоким поцелуем, Аида властно развела мои ноги в стороны и легла сверху.

– Подъём, ваше высочество! Бегом умываться! Через час выезжаем.

Пташки в лесу уже, конечно, давно проснулись и бодро чирикали, а вот мне продрать глаза в пять утра было несколько сложнее – учитывая, что угомонились мы с Аидой далеко за полночь. Но она была уже на ногах, выглядя выспавшейся и свежей, а я, с огромным усилием приоткрыв один глаз, снова его закрыла и тут же натянула на голову одеяло.

– Кажется, кто-то говорил, что встанет без вопросов, – напомнила Аида с усмешкой. – Ну-ка, подъём, подъём, подъём!

Одеяло было с меня безжалостно сдёрнуто, лицо мне обдала холодная вода, и через пять минут я, стонущая и морщащаяся от жуткого недосыпа, сидела на кухне за столом, вяло грызя охотничье чудо-печенье. Даже запах крепкого кофе не мог меня взбодрить. Кельц сказал Аиде:

– Позволь нам вас проводить до места. Мало ли, какие ситуации могут возникнуть.

– Спасибо, Алекс, но не стоит, – покачала она головой. – Сам понимаешь, как может быть воспринято ваше присутствие.

Кельц, почесав гладкий затылок, проговорил:

– Выйдем на минутку.

Они вышли во двор и стали о чём-то негромко разговаривать, а я ощутила кожей холодок тревоги при мысли о «ситуациях». Чёрное щупальце сумрака снова тронуло мне сердце. В это время ребята вернулись с утренней пробежки и расселись за столом, ожидая, пока Зейлин приготовит на всех завтрак – «быструю» кашу из овсяных хлопьев. Змей, откинувшись на спинку стула и постукивая пальцами по столешнице, обратился ко мне:

– Давно ты знакома с Аидой?

– Не очень, – сдержанно ответила я, внутренне настораживаясь. От него можно было ждать чего угодно.

– Ну, тогда я, наверно, должен тебя предупредить, – вздохнул Змей, обведя взглядом потолок. – Она иногда пьёт кровь, ты знаешь об этом?

Аида говорила мне, что дампиры могут сдерживать жажду, а о том, пьёт ли она кровь и как часто, я до сих пор как-то не задумывалась. При мне Аида ела обычную пищу, и я не думала, использует ли она свои клыки по их назначению...

– Вся штука в том, что чем чаще пьёшь кровь, тем труднее сдерживать жажду, – проговорил Змей задумчиво-серьёзно. – А чем труднее её сдерживать, тем чаще ты вынужден пить кровь... Сумрака в тебе становится всё больше. Порочный круг замыкается. Так вот, Аида, к сожалению, впустила в себя в последнее время слишком много сумрака.

– Если она сделала это, значит, не без причин, – сказала я, вспомнив слова Аиды.

– Что ты знаешь об этом? – Змей недобро блеснул серой сталью глаз. – Этот старый кровосос, её папаша... Это он запудрил ей мозги и свернул её с пути охотника.