Тысячная. А перинка как, годится?

Шеремет. Ты, Анна Ивановна, всегда скажешь такое... (Голубю.) Анна Ивановна у нас литературы всякой много читает.

Гаркуша. Может, к столу присядете?

Шеремет. И правильно... Только, по-моему, у нас не все еще здесь?

Гаркуша (открывая дверь). Мария Петровна!

Входит Трубачева.

Шеремет. Принимайте гостей... Познакомьтесь, товарищ Голубь Григорий Васильевич. (Голубю.) А это наш врач, Мария Петровна. Терапевт, между прочим. Очень даже большим уважением в совхозе пользуется, хотя и работает у нас сравнительно недавно.

Все усаживаются за стол. Шеремет между Трубачевой и Тысячной. Голубь хочет сесть рядом с Тысячной, но она незаметно переводит его к Трубачевой.

Гаркуша. Яишенку сразу будете или закусите?

Шеремет. Закусим, Пелагея Терентьевна, и вас просим присесть... (Наливает всем стопки.)

Голубь (закрывая рукой стопку). Извините, я не пью.

Шеремет (оторопев). То есть — как?

Голубь. Как-то не научился.

Тысячная. Мы вас подучим.

Голубь. Не нахожу удовольствия.

Шеремет. А кто ж в этом находит удовольствие? Разве ж только что Анна Ивановна.

Тысячная. Вы скажете, Степан Тимофеевич. (Голубю.) Пусть будет налито, а вы сами распорядитесь.

Шеремет (наливая Голубю). От одной стопки еще никто не умирал.

Гаркуша. Если б у нас пили здесь по одной стопке, кооперация бы прогорела.

Шеремет (поднимая стопку, Голубю). Пьем за вас, наш гость дорогой, за успех вашей работы... Будьте здоровеньки.

Все пьют, Голубь закашлялся.

Э-э, да вы и в самом деле не специалист в этом опасном деле.

Трубачева (Голубю). Запейте водой.

Голубь. Спасибо.

Шеремет (Гаркуше). У вас, Пелагея Терентьевна, будет образцово-показательный постоялец.

Гаркуша. Тихий, значит, хороший.

Тысячная. У нас мужики тоже вроде тихие, а как рассмотришь их, такое отчебучивают, что и в художественной литературе не придумаешь. Только и знают, что на прием к Марии Петровне путешествуют.

Шеремет. Ты брось, Анна, свои фантазии. Все хотят быть здоровыми, лекарств много, вот и лечатся... А может, кому жены надоели, вот и идут.

Трубачева (Шеремету). И вы против меня?

Шеремет. Я за вас... Я за вас, Мария Петровна. Даже просить вас хочу: поработайте с женщинами. Очень даже стали они нервные. У нас ведь кто основной кадр? Мужчина, Кто у нас главная фигура? Механизатор. Жена такого механизатора разнервирует — у него механизмы из строя выходят. А вы бы их при личных встречах поднастроили.

Трубачева (Шеремету). А почему вы женщине отводите такую подсобную роль?

Шеремет. Так женщина же должна вдохновлять мужчину на труд, на подвиг.

Трубачева, А мужчина женщину?

Шеремет. Ну и он, конечно... В отдельных случаях.

Тысячная. Что правда — то правда... За отдельный случай и то спасибо скажешь. (Шеремету.) Я ж вам говорила, почему вижу свое счастье в культурно-просветительной работе.

Трубачева. Женщины не должны зависеть от мужчины. Я лично вижу счастье только в своей профессии.

Шеремет (Голубю). Видите, какие деловые у нас женщины... Не только директор клуба, но и врач.

Голубь. Это, конечно, приятно... Но деловитость не лучшее украшение женщины.

Трубачева. А украшением мужчины являются ум и сила... И при некоторых обстоятельствах еще такт.

Голубь (Трубачевой). Я еще ничего плохого не сделал, а вы уже нападаете на меня.