Шрифт:
Где же ты? Надо же, здесь есть люди, – подумала я, обнаружив, что кроме меня в этом скучном месте еще кто-то прогуливается. Черную дорожную сумку я поставила у ног, сложила промокший зонт, и бросила сверху. Поправила прическу, достав кошелек с вложенным в него зеркальцем. Неприятно было осознавать, что дождь испортил всю укладку, волосы бесформенно спадали на плечи, еще и поцарапанная щека бросалась в глаза. А мне бы хотелось показаться Люсьену еще красивее, чем на фотографии. Но сегодня у меня это точно не получится. И зачем я здесь? Чтобы убедиться, что у Люсьена Дюжесиль и тело и душа прекрасны!
А вот и ты! и бешено сердце камнем вниз падает под ноги мне в дождя холодный бриз. Теперь я бессердечная, как статуя стою, у пьедестала Ленина мгновенья тороплю. Как сладкий сон, видением вальс свой Мендельсон осколками свечения играет в унисон.В груди безудержно барабанило сердце, я любовалась Люсьеном издали, обращая внимание на его легкую ровную походку, черные брюки с наглаженными стрелками, остроносые туфли, классный пиджак нараспашку, и бледно-розовую рубашку, как раз такую, как мне нравится. А его лицо?!! Короткая стрижка, светлые волосы, слегка промокшие от дождя, гладко выбрит. Он еще молод, и светится внутренним светом!
Я стояла не шевелясь, меня словно парализовало от волнения, ноги потяжелели, став как свинцовые гири, а он уже совсем близко. Его глаза! Серо-голубые, красивые! Губы чувственные! Невесомая улыбка! Вот он – мой запрет! На расстоянии вытянутой руки.
— Валенсия? – его бархатный голос услада моим ушам.
— Люсьен!
Его руки нежно охватили мои ладони. Я и не успела больше ничего сказать, как он поднес мои пальцы к своим горячим губам, и, гипнотизируя взглядом, поцеловал каждый пальчик, не задерживая внимания на французском маникюре, сделанном специально по поводу этой встречи даже больше, чем из-за творческого вечера, который состоится завтра во дворце культуры студентов ОНПУ. Я не хотела отрываться от его глаз. Мне казалось, я читаю по глазам все его прошлое. И в то же время, было такое чувство, будто мы знаем друг друга целую вечность.
— Позвольте, – и, не дожидаясь ответа, он уже страстно целовал меня в губы.
И мне было совсем неважно, кто и что обо мне подумает. И я не думала ни о чем и ни о ком. Лишь наслаждалась нахлынувшим океаном страстей. Казалось, во мне закипает кровь, стало жарко, а его страстные губы не хотели меня отпускать. И я поддалась, позволив целовать себя под открытым небом, на глазах у прохожих зевак чужого города. И эти минуты незабываемы! А ведь если подумать, это была первая наша встреча, и первый поцелуй с незнакомцем вопреки понятиям о супружеской верности.
От глаз не оторваться, по ним читаю жизнь... и все забыла… только губы в единое слились. Не важно, что подумают, я знаю все сама: муж жену прилюдно не поцелует никогда. А мы и не любовники, знакомы лишь едва, зато в два наших сердца вошла одна стрела. И руки аккуратно на талию легли, мы в аромате сладком сорвались от земли. Я бы с тобой летела в заоблачную даль, душой своей и телом я стерла бы печаль. В твоих ладонях сердце трепещет от любви, короткие мгновенья на чувства нам даны…— Валенсия, вы очаровательны! – его руки приподняли мой подбородок, и наши губы, словно сами искали друг друга, вновь слились в поцелуе.
— И не смотря на дождь и царапины на щеке? – я вдруг с ужасом вспомнила о своем внешнем виде. – Вы ведь ожидали увидеть меня другой?
— Царапины, – Люсьен нежно поцеловал меня в щечку, – у меня такие же, но на сердце. Меня терзали сомнения и угрызения совести из-за моих чувств и растущего влечения к вам, прекрасная Валенсия. А вас поцарапала всего лишь кошка, это скоро пройдет, вот увидите. А раны на сердце могут напоминать о себе вечно.
— О, Люсьен, вы такой… Романтичный!
Теперь ты не картинка, я встретила тебя, чужая половинка, сегодня ты моя. Точнее мой, и вечер культурно проведем, а, насладившись встречей, уснем с тобой вдвоем. Моя ты сказка и реальность, мой сон и бытие, и двух сердец одна тональность связала нас с тобой в одно!