Спустя какое-то время после вселения в барсучью нору у Кота появились и личные враги. И первой среди них стала лисица, с которой Кот поступил так невежливо. Оказалось, что у нее есть еще и супруг, очень хитрый и коварный лис. Он-то и выследил однажды Кота, когда тот на открытом месте лакомился молодым зайцем и на время забыл об осторожности.

Кота спас его великолепный слух. Наверное, лис очень долго подбирался к нему, притом со всеми предосторожностями, потому что Кот услышал его лишь тогда, когда рыжий прохиндей подобрал под себя передние лапы, готовясь к прыжку, и примял несколько сухих листиков. Определить характер шороха Кот не смог, но откуда-то точно знал, что грядет большая опасность. Он молнией метнулся к дереву и мигом взлетел по стволу вверх.

Сидя в полной безопасности в древесной развилке, он с непередаваемой кошачьей иронией наблюдал за рыжим разбойником, который тем временем исполнял на земле антраша — высоко подпрыгивал на месте и тявкал. Лис был взбешен, что остался с носом. Еще ни одна добыча не ускользала от него так быстро и ловко. Разъяренный зверь первое время даже не замечал, что рядом в траве лежит почти целый заяц.

А когда заметил, то Коту показалось, что в глазах лиса блеснул торжествующий огонек. Лис улегся возле зайца, положил его между передними лапами, и устроил голодному Коту настоящую пытку — начал медленно поедать его добычу. Возмущенный Кот фыркал, шипел, но лис только сладко облизывался, и невозмутимо продолжал свою трапезу.

С той поры Кот и лисья семейка стали кровными врагами. Лисы выслеживали Кота, а тот — лис. Это времяпровождение стало для него чем-то вроде физзарядки, превратившейся в хобби. Но теперь он научился читать их следы, хорошо различать запах, и главное — издалека слышать лисьи шаги. Кот даже различал, чьи они, — самца или самки.

Выслеживая лисью семейку, Кот не понимал, зачем он это делает. Убить лису или лиса, он, конечно, мог. Нужно было лишь застать одного из них врасплох. Несмотря на острые зубы, вес лис был примерно такой же, как и у Кота. Но Кот имел одно очень важное преимущество — острые когти. Так что смертельный поединок один на один еще неизвестно чем закончился бы. Победить мог и Кот, и лис.

Тем не менее, Кот не хотел рисковать. Это было бы глупо. В конце концов, не такая уж большая потеря — какой-то зайчишка. Год выдался изобильным по части приплода разной лесной живности, а постепенно матереющий Кот уже стал отменным охотником, и найти себе обед ему не составляло особого труда.

Однако злопамятство, присуще всему кошачьему роду, повышенная любознательность и естественное желание молодости изведать побольше рискованных приключений толкали Кота на поступки, мало совместимые со здравым смыслом. Кошка-мать никогда бы не стала тратить впустую свое драгоценное время на бессмысленные шатания по лесу.

Обычно Кот следил за лисами, перепрыгивая с дерева на дерево. На землю он опускался лишь для того, чтобы быстро перебежать открытое пространство. Если лисы уходили на охоту далеко, — туда, где находилась лесостепь, — Кот возвращался к лисьей норе и терпеливо дожидался возвращения своих недругов.

После схватки с Котом осторожная лиса сменила свое жилище. Теперь лисья нора находилась на склоне оврага, под корнями вывороченного бурей дерева. Лисята к зиме выросли и ушли из родного дома, и в норе остались жить только лис и лиса. Кот потратил немало времени, чтобы найти это место. Лисы здорово путали следы.

Но в конце концов его труды не пропали даром. И теперь Кот, спрятавшись среди ветвей дерева, растущего рядом с норой, мог спокойно наблюдать за жизненным укладом рыжей семейки.

Возможность отомстить за обиду появилась у Кота под конец зимы. Лиса теперь редко покидала свое логово. Она была беременной, и в скором времени ей предстояло разродиться новым потомством, поэтому охотилась не часто, в основном неподалеку от норы и чаще всего на мышей. Поэтому на самца легла двойная нагрузка. Он подолгу пропадал на охоте, чтобы принести своей подруге что-нибудь покрупнее.

Однажды рыжий разбойник где-то сумел добыть большого и тяжелого глухаря, и когда донес его до входа в нору, то совсем обессилел. Тяжело дыша, лис оставил добычу снаружи и нырнул в нору, чтобы позвать на подмогу подругу; дабы не открыть месторасположение своего жилища, лисы никогда не съедали свою добычу снаружи, — чтобы кости не привлекли внимание других хищников.

Кот понял сразу, что настал его час. Он быстро спустился вниз, схватил глухаря, и потащил его вверх по наклонному стволу валежины, под которой лисы вырыли себе нору; быстро подняться на то дерево, где Кот устроил наблюдательный пункт, с таким тяжелым грузом (птица весила около четырех килограмм) он был не в силах.

Когда оба его врага выбрались наружу, кот уже удобно устроился среди сухих ветвей почти у самой верхушки поваленного буреломом дерева и преспокойно драл зубами перья на брюшке глухаря, чтобы добраться до его внутренностей.

Его месть была поистине сладкой — глухариное мясо среди лесных хищников считалось деликатесом: оно было жирным, вкусным и немного сладковатым.

Лисы словно обезумели. Сначала они, как сумасшедшие, быстро бегали сюда-туда возле норы, в полном недоумении нюхая землю. Исчезновение глухаря казалось им невероятным, потому что запах Кота они-то учуяли, но никак не могли сообразить, куда он подевался.