Ручей исчез. Теперь в его русле текла небольшая, но полноводная речка, притом очень быстро. Местами она бурлила и образовывала воронки. Вода в ней была желтоватой, с примесью чернозема и глины. Волны тащили с собой ветки, камыш, древесную кору и вообще всякую всячину.

Тинг нашел на возвышенности, над самой водой, сухое местечко, постелил кусок полиэтиленовой пленки, сел и достал из кармана бутерброд, чтобы немного подкрепиться. Между туч выглянуло солнце, и на душе у него стало совсем легко.

Он жевал хлеб и кусок холодной свинины и с интересом наблюдал за волнами, которые плескались почти у самых ног. Быстрая вода словно уносила все его печали и горести, скопившиеся в душе за долгое время, и Тинг все глубже и глубже погружался в приятно-расслабленное состояние, похожее на нирвану.

Неожиданно он встрепенулся, провел рукой по глазам, будто освобождаясь от сна, и присмотрелся. Чуть ниже того места, где он сидел, образовалась отмель, и речные волны оставляли на ней то, что нести им было невмоготу. На этот раз речка выбросила на берег что-то большое и тяжелое. Тингу показалось, что оно шевелится.

«Наверное, какая-то лесная зверушка, — подумал он, поднимаясь. — Если еще живая, нужно помочь. Похоже, в западном направлении идут очень сильные дожди. Ишь как ручей взбурлил…»

То, что Тинг увидел, привело его в изумление. На берегу лежали большой кот и куница. Они практически составляли единое целое, потому что крепко впились друг в друга зубами. Тинг потрогал тельце куницы и понял, что она захлебнулась. А вот кот еще был жив, хотя жизнь в нем еле теплилась.

– Да, Кот Котофеич, попал ты… — бормотал Тинг, пытаясь руками разжать зубы куницы, сомкнувшиеся на шее кота. — Еще бы чуть-чуть — и хана…

Увы, хватка у куницы была мертвой. Тогда, чтобы освободить Кота, ему пришлось достать нож.

Тинг нашел его три дня назад все в той же мастерской, которая оказалась кладезью разных необходимых в хозяйстве вещей. На удивление, широкий и прочный клинок не был сильно ржавым, но он не имел рукоятки. Заинтересованный Тинг почистил лезвие и попробовал его на остроту. Нож был как бритва. Похоже, его отковали сельские кузнецы-умельцы из клапана двигателя. Поэтому клинок и не заржавел, так как сталь на клапане была легированной.

Недолго думая, Тинг сделал деревянную рукоятку, сшил ножны, и в итоге у него получился великолепный охотничий нож, которым можно было даже рубить кости без ущерба для лезвия.

Тинг вставил нож между челюстей куницы, повернул клинок на девяносто градусов, и зубы зверька разжались. При этом что-то хрустнуло. С Котом Тинг поступил более милосердно — он разжал его челюсти руками, что было совсем нелегко.

Затем Тинг вынес Кота на сухое место и начал вытряхивать воду из его легких. Он не знал, правильно ли все делает, однако эти манипуляции оказались очень даже действенными. Правда, воды вылилось немного, но Кот начал кашлять и отфыркиваться. А затем и задышал, глубоко и судорожно.

Тинг положил его на землю, и Кот тут же поднялся, чтобы убежать. Но лапы отказали ему, и он со звуком, напоминающим стон, завалился на траву и закрыл глаза.

– Экий ты громадный, братец, — удивленно сказал Тинг. — Прямо не кот, а рысь, только лапы коротковаты. Да-а, поработала над тобой куница… Все тело — одна сплошная рана. И что мне теперь с тобой делать? На лесного кота ты не похож, но и домашним я бы тебя не рискнул назвать. Какой-то уникум… Нет, оставить тебя здесь я не могу. Это будет нехорошо, не по-человечески. Пойдем в село. Может, удастся тебя вылечить.

С этими словами Тинг перекинул через плечо свою авоську-ягдташ, взял на руки Кота, и быстро пошел вниз по течению речушки. Наверное, когда-то сельские жители протоптали на этом берегу тропинку, так как идти было легко, потому что не мешал кустарник и древесная поросль. Вскоре он уже был возле своего дома, где ему встретилась баба Мотря с кастрюлей в руках.

– Я пришла, а тебя нэма, — сказала она, улыбаясь щербатым ртом. — От, вареничков принесла. Со сметанкой. А шо это такое?

– Это кот, бабушка. В лесу нашел. Его куница сильно искусала. Надо бы вылечить…

– Так он же не дышит.

– Дышит. Он едва живой. Его вода на берег принесла. Нахлебался он под самую завязку…

– Ну раз надо… Ты погодь, я до дому сбегаю. У меня там есть бинты и мазь… мертвого на ноги поставит.

Спустя полчаса Кот напоминал египетскую мумию: он был весь в бинтах. Мазь была желтоватого цвета с резким незнакомым запахом. Баба Мотря смазывала Коту раны и рассказывала:

– Цэ моя покойная свекровь научила меня эту мазь делать. О-о, дужэ сложный рецепт! Чого в ней только не намешано. Любую хворь снимает. Чи спина заболит, или колени, — смазал вечером, и наутро як новая копейка. Конешно, если по правде, то моя свекровка була ведьма. Не веришь? Ей богу! Я боялась ее, шо огня. Бувало, як посмотрит… мороз по коже идет! Ведьма, чисто ведьма. Но людей лечила, шо правда, то правда…