Элрик попытался представить себе обитателей здания. В этом сооружении не было ни ступеней, ни каких-либо узнаваемых предметов. Неизвестно почему, но Агак и Джагак представлялись ему в форме пресмыкающихся – ведь именно рептилии предпочитают пандусы ступенькам, а обычной мебели им, несомненно, не требуется. Но они, конечно же, могут по желанию менять свою форму, при необходимости принимая человеческую. Ему поскорее хотелось увидеть обоих или хотя бы одного колдуна.

У Ашнара Рыси были другие причины проявлять нетерпение – по крайней мере, так он говорил.

– Мне сказали, здесь будет сокровище, – пробормотал он. – Я предполагал рискнуть своей жизнью за справедливое вознаграждение, но тут нет ничего ценного. – Он приложил мозолистую руку к влажному веществу стены. – Это даже не камень и не кирпич. Из чего сделаны эти стены, Элрик?

Элрик покачал головой.

– Меня это тоже интересует, Ашнар.

И тут Элрик увидел большие свирепые глаза, выглядывавшие из мрака впереди. Он услышал какой-то стрекочущий, шелестящий звук, и глаза стали увеличиваться в размерах. Он увидел красную пасть, желтые клыки, оранжевую шерсть. Потом раздалось рычание, и зверь прыгнул на него, но Элрик успел поднять Буревестник для защиты и криком предупредить других. Это существо напоминало огромного бабуина, а за ним появились еще не меньше десятка других. Элрик сделал выпад всем телом, целясь зверю в пах. Бабуин вытянул лапы и царапнул ему когтями плечо и бок. Элрик застонал, почувствовав, как по меньшей мере один из когтей до крови впился ему в кожу. Рука его попала в ловушку, и он никак не мог вытащить Буревестник из тела врага. Ему оставалось только еще глубже сунуть меч в рану. Элрик, собрав все силы, повернул рукоять. Огромная обезьяна закричала, ее налитые кровью глаза засверкали, она обнажила желтые клыки, потянувшись мордой к горлу Элрика. Зубы сомкнулись на его шее, от вонючего дыхания он чуть не потерял сознание. Он еще раз крутанул рукоять меча, и зверь снова завопил от боли.

Клыки вонзились в латный воротник, что и спасло Элрика от немедленной смерти. Он попытался высвободить хотя бы одну руку, повернув меч в третий раз, а потом принялся дергать его вверх-вниз, чтобы увеличить рану. Рычание и стоны бабуина стали еще громче, зубы еще сильнее вдавились в воротник, но теперь за звуками, производимыми обезьяной, Элрик услышал бормотание и почувствовал, как Буревестник завибрировал в его руке. Он знал, что меч вытягивает силы из обезьяны, которая пыталась убить его. Элрик почувствовал прилив энергии.

В отчаянии альбинос собрал все силы и рванул меч вверх, рассекая тело обезьяны – кровь хлынула на него из обезьяньего брюха, и он, оказавшись на свободе, сделал неуверенный шаг-другой назад, тем же движением извлекая меч из животного. Обезьяна тоже отступила на нетвердых лапах, глядя на свою рану с глуповатым недоумением, и наконец рухнула на пол коридора.

Элрик повернулся, готовый оказать помощь ближайшему товарищу, но успел увидеть только гибель Терндрика из Хасгхана – он бился в лапах обезьяны еще большего размера, которая откусила голову воина, и из зияющей раны хлестала кровь.

Элрик вонзил Буревестник точно между лопаток убийцы Терндрика, прямо в сердце обезьяны, и она рухнула рядом со своей жертвой. Погибло еще двое воинов, кое-кто получил серьезные раны, но оставшиеся сражались, их мечи и доспехи были покрыты алыми брызгами. В узком коридоре было душно от вони обезьяньих тел, пота и крови. Элрик продолжил бой – он расколол череп обезьяны, которая схватилась с Хоуном Заклинателем Змей. Хоун бросил на альбиноса благодарный взгляд, нагнувшись, отер свой меч, и вдвоем они бросились на самую крупную из обезьян. Этот бабуин, прижавший к стене Эрекозе, был значительно выше Элрика. Эрекозе успел уже пронзить плечо зверя.

Хоун и Элрик атаковали с двух сторон, и бабуин зарычал, завизжал, поворачивая морду к новым противникам. Меч Эрекозе торчал у него в плече. Он ринулся на них, и они снова ударили одновременно, поразив монстра в самое сердце и легкие, и когда он зарычал на них, кровь полилась из его пасти. Обезьяна упала на колени, глаза ее потускнели, и она рухнула мордой вниз.

Теперь в коридоре воцарилась тишина, и вокруг оставшихся в живых там и здесь лежали мертвые.

Убит был Терндрик из Хасгхана. Погибли двое из команды Корума. Все оставшиеся в живых воины Эрекозе были тяжело ранены. Мертв был один из людей Хоукмуна, зато у трех других не было практически ни царапины, а Ашнар Рысь был только растрепан, не больше. Ашнар за время драки убил двух бабуинов. Но теперь, когда варвар стоял, тяжело дыша и опершись о стену, глаза его закатились.

– Я начинаю подозревать, что вся это затея не оправдывает наших потерь, – сказал он с усмешкой. Взяв себя в руки, он перешагнул через труп обезьяны. – Чем быстрее все это закончится, тем лучше. Что скажешь, Элрик?

– Согласен с тобой, – с такой же усмешкой ответил Элрик. – Идем.

И он пошел впереди по коридору в помещение, стены которого мерцали розовым светом. Он не успел сделать и нескольких шагов, как что-то ухватило его за коленку, и альбинос, посмотрев вниз, в ужасе увидел, что вокруг его ноги обвилась змея. Использовать меч было поздно, поэтому он ухватил змею за шею выше головы и стащил со своей ноги, а потом оторвал голову от тела. Остальные принялись топать ногами и криками предупреждать других. Змеи вроде бы были неядовитыми, но их тут оказались тысячи, и они появлялись словно из пола. Они были телесного цвета, без глаз и скорее напоминали земляных червей, чем рептилий, но при этом обладали достаточной силой.

И тогда Хоун Заклинатель Змей запел странную песню, в которой было много мелодичных свистящих звуков, производящих необычное действие на этих тварей. Сначала по одной, а затем все увеличивающимся числом они падали на пол, явно засыпая. Хоун усмехнулся, радуясь своему успеху.

– Теперь я понимаю, откуда у тебя такое прозвище, – сказал Элрик.

– Я не был уверен, что песня на них подействует, – ответил ему Хоун. – Ведь они не похожи на змей, которых я видел в морях своего мира.

Он перебрались через груды спящих змей и оказались в следующем коридоре, резко уходившем вверх. Иногда, карабкаясь по необычно скользкой поверхности пола, они были вынуждены прибегать к помощи рук.