Вздернутая на высокую рогатину и увешанная тряпьем, веревка напоминала о мачтах и парусах. В роли моря выступала просторная лужа, на берегах которой кипели жизнь и деятельность: во дворе, образованном условно жилыми строениями, обреталось немало народу – по берегам внутридворовой лужи мы наблюдали и людей, и зверей.

Хилый мужичонка курил у водоразборной колонки, дожидаясь, пока наполнится его ведро. Бабушка кормила колбасными обрезками кошек в количестве не менее полудюжины разномастных экземпляров. Два старика за деревянным столом резались в карты, чумазый пацан пускал в луже кораблики из щепок, распаренная тетка в байковом халате с закатанными рукавами несла к мачтово-бельевой веревке полный таз туго скрученного белья.

– Мы не ошиблись адресом? – вслух задумалась Трошкина. – Неужели Димчик живет здесь?

Я поняла ее сомнения: у меня тоже патриархальные картины жизни и быта малоимущих граждан никак не ассоциировались с образом востребованного и преуспевающего специалиста индустрии красоты. Хотя новенький автомобиль «Пежо» с фасадной стороны дома действительно стоял.

– Лично я на месте этого вашего нового знакомого сначала решил бы больной квартирный вопрос, а уже потом покупал новую тачку, – сказал Зяма.

В его голосе звучало двойное неодобрение. Братцу не нравилось, что мы с Трошкиной проявляем повышенное внимание к какому-то подозрительному новому знакомому, и заочно не нравился сам этот знакомый, разъезжающий на новеньком автомобиле не хуже собственного Зяминого.

– И кто он вообще такой, этот ваш Димчик?

Я не знала, что ответить братцу, но говорить ничего и не пришлось.

– Митька! – зычно, как боцман, вдруг гаркнула баба с тазом. – На этой неделе твоя очередь траву полоть! Будешь сачковать – весь двор амброзией зарастет!

– Всем двором на штраф скидываться не станем, сам будешь платить, сачок! – выплюнул цигарку мужик с ведром.

– Да пошли вы! – огрызнулся смазливый парень в тугих джинсах и кожаной куртке, уверенно переправляясь через лужу легкими прыжками с кочки на кочку. – Если денег надо – скажите, дам, а амброзию свою сами пропалывайте!

Фигура у парня была замечательная, лицо приятное, а вот голос – жидкий тенор – подкачал.

– Ой-ой-ой, посмотрите, какой он стал барин! – Горластая баба охотно шваркнула таз наземь и уперла руки в бока. – Митька, ты не выпендривайся!

– Слышь, пацан? Я ж тя помню, когда ты босиком по этой луже бегал, – издалека начал воспитательную беседу дедуся с веером из развернутых игральных карт.

– Ох и зажился ты на свете, дед Семен! – хмыкнул парень, направляясь к воротам.

Соблюдая конспирацию, мы с Зямой разошлись в разные стороны – изобразили из себя случайных прохожих, – а субтильная Трошкина спряталась за деревом. Под хоровые проклятья, доносящиеся со двора, хладнокровный и непочтительный Димчик сел в свою красную-прекрасную машину и отчалил от дома. Мы дали ему минутную фору, а затем быстро погрузились в Зямину «Тойоту» и поехали следом за «Пежо».

Братец бубнил, что у нет него времени и желания впустую кружить по городу, но мы с Алкой в два голоса напели ему, что дело у нас важное-преважное, и Зяма кое-как согласился покатать нас до восемнадцати часов. Вечером у него было какое-то свое важное дело – мы с Трошкиной благоразумно не стали уточнять, какое именно.

– Я увольняюсь! – сказала Натуля, притопнув ножкой в туфельке на каблуке.

Модельная итальянская обувь в сочетании с оранжевым комбинезоном из шелестящей ткани смотрелась необычно, но эффектно. Широковатый для нее комбинезон Натуля туго затянула на талии широким ремнем, «молнию» расстегнула так, что получилось глубокое декольте, а штанины закатала повыше.

Палыч с сожалением посмотрел на круглые загорелые коленки, перевел взгляд на круглящийся в декольте крепкий бюст и поднял глаза на круглощекую физиономию Натули. С мордашкой ей повезло много меньше, чем с фигуркой: она была самая простецкая, да еще и конопатая, так что девчонке особенно шла фирменная бейсболка с длинным козырьком.

– Натуля, ну куда ты пойдешь? – вздохнул Палыч. – Вакансий в банковских офисах не прибавилось! Отечественная экономика еще не вполне преодолела последствия мирового финансового кризиса.

– Лапшу мне на уши не вешайте! – огрызнулась девушка. – Найду я себе вакансию, за меня не беспокойтесь!

Палыч снова неискренне вздохнул. По правде говоря, он беспокоился именно за себя, точнее – за свою заправку. С приходом фигуристой Натули она выбилась в предприятия-лидеры по преодолению последствий мирового финансового кризиса. Палыч прекрасно понимал, чем вызван ажиотажный спрос на бензин местного розлива – мужикам чертовски нравилось, когда их тачки заправляла Натуля. Слюни по губам текли, как топливо в бензобак!