Шрифт:
– Издеваешься?!
– Не умею, – невозмутимо отозвался Гор. – Но экстремальные условия – это интересно.
Я ошарашенно помолчал, почти с ненавистью глядя в золотистые глаза зверя. Потом настороженно прошептал:
– Говоришь, Лилька с Витьком – прозрачные? Если так, к чему весь цирк? Ты же их и так насквозь видишь, без всякого экстрима.
– Нет. Просто слышу. В настоящую секунду. А вот как они поведут себя…
– А меня не слышишь? – оборвал я рассуждения духа.
– Нет.
– Серегу?
– Нет.
– Лену?
– Нет.
– Не врешь?
– Не умею. Говорил уже.
Я едва не пнул волка в пушистый бок, но вовремя увидел, как предупреждающе сузились его глаза, и сдержался. Раздраженно фыркнул и отвернулся.
Вдруг мне захотелось сказать Гору, что я прекрасно знаю, как от него избавиться. Не зря же портил глаза в палатке, разбирая при свете неблизкого костра распечатанные Серегой бумаги.
Там оказалось много любопытного о руне вызова. И самое важное – вызов можно в любую минуту отменить, а «гостя» вышвырнуть в его действительность. Правда, способ… Нет, он был вполне реальным, доступным любому, но…
Я покосился на рюкзак у своих ног и поморщился: Орлов никогда не мелочился. Начертанная им руна казалась мне огромной. Залить ее собственной кровью… да, небольшой царапиной тут не обойдешься!
С другой стороны – какой смысл именно сейчас избавляться от Гора? Ну, наблюдает он за нами, подумаешь… Пусть себе тащится следом, если ему больше заняться нечем. Я в любую секунду смогу воспользоваться руной.
Меня передернуло: в памяти всплыл способ отправить Гора в его мир в случае, если сработавшей руны вызова при мне не окажется. Ведь вещица с руной (тетрадь, футболка, носовой платок… мало ли!) могла потеряться, сгореть, ее могли просто стащить…
Да уж, мой рюкзачище всегда при мне!
К счастью.
Тяжеленное, блин, счастье, сомнительное.
И все равно, теперь я чувствовал себя спокойнее, увереннее как-то. И меньше волновался за друзей. Ничуть не сомневался: в случае необходимости без колебаний отправлю волка вон, пусть для этого и придется порезать палец или даже запястье.
Гор равнодушно молчал. Я заметил, что несчастный Витек слепо тычется в разные стороны, и сердито крикнул:
– У меня предложение!
– Какое? – устало поинтересовалась Лена.
– Ставить палатки, пока дождь не хлынул, – отрезал я. – Нарезать побольше еловых веток под днище, чтобы не подтекало внутрь, а сверху полиэтиленовой пленкой накрыть. – И я прорычал в бессильной злости: – Совещаться потом будем! Вся ночь впереди!
– А поход? – удивленно пробасил Вован. – Сам же сказал: утро потеряли…
– И день тоже! Ничего не попишешь. Плюнь, – я угрюмо усмехнулся. – В крайнем случае, завтра-послезавтра время привалов сократим вдвое.
Вован нахмурился. Витек со страхом глядел в темное небо. Лилька растерянно осмотрелась. Ткнула пальцем в старую приземистую сосну с мощной раскидистой кроной и заявила:
– Наша с Леной палатка будет тут стоять!
Ее слова послужили сигналом, и мы наперегонки бросились к рюкзакам. И в первый раз за сегодняшний день нам повезло: мы успели вовремя.
Едва мы поставили последнюю палатку, нашу с Серегой, кстати, как небеса будто прорвало, и хлынул настоящий ливень. Он не распадался на отдельные капли, стоял стеной, не давая дышать.
Вован, с трудом перекрикивая шум лившейся сверху воды, заорал из своей палатки:
– Собираемся у меня! Пожрать и поговорить!
Серега хмыкнул:
– Пожрать – это хорошо… – И вдруг запнулся на полуслове и явственно побледнел.
Я обернулся: у входа, приподняв носом полог, маячил совершенно мокрый Гор. Я невольно покраснел: если честно, о волке я как-то в этой суматохе забыл.
Серега растерянно прошептал:
– Ты хочешь сказать…
– А куда его?! – хмуро буркнул я. Шлепнул ладонью по брезенту у самого входа и нехотя проворчал: – Ложись уж, скотина.
Серега отшатнулся. Я вяло пообещал:
– Клянусь, только в ливень. В другое время он будет спать на улице. Хочешь, сегодня можешь с Витьком и Вованом лечь…
– Ага! Между ними хорошо, если мышь втиснется, будто сам не знаешь. И храпит Кузнецов, как работающий трактор, – проворчал мой ближайший друг. – Тут останусь. Авось подавится.
Спрятался за моей спиной и выскользнул из палатки, ни на секунду не выпуская из поля зрения Гора, развалившегося у входа.