Нет нужды напоминать, что организация этих клубов должна быть свободна от всякой бюрократической процедуры. В каждом из них должен быть председатель и секретарь, и эти должности должны каждый год исполняться другими членами. Могло бы быть полезным, чтобы каждые шесть месяцев или раз в год представители клуба, — скажем, по одному от каждого клуба — смогли встречаться на региональном и национальном уровне, чтобы обмениваться опытом и демонстрировать остальному населению ценность и полезность этого рода организации.

Они могут объединяться через свободную и неформальную организацию, которая помогала бы устанавливать контакт между клубами, отвечала бы на просьбы в оказании совета и помощи, организовывала бы общие собрания и представляла клубы общественности. Но каждый клуб должен будет сохранять полную автономность и быть полностью свободным от вмешательства и контроля сверху. Учитывая эту автономность, различные клубы будут отличаться друг от друга, и каждый человек сможет выбрать, к какому клубу ему присоединиться, чей дух и программа более всего подходят для него. Что касается создания клубов, то единственный уместный способ для этого — спонтанное действие. Один человек или двое, серьезно заинтересованные в создании такого клуба, могут пригласить пять или десять других людей, и из этого ядра может вырасти большая группа в 100 или 300 человек.

Может возникнуть вопрос, почему клубы не должны входить в политические партии, наподобие, например, Тэммэни Холлу внутри Демократической партии. Существуют в основном две причины, почему это было бы ошибкой. Первая и самая очевидная причина — ни одна из существующих партий не представляет философии или позиции, подобных тем, которые будут проводить клубы. У двух партий (и даже если есть третья, то и у нее) будут члены и лица, им сочувствующие, при этом разделяющие цели клубов, но отличающиеся от членов клуба тем, что они придерживаются своего партийного курса. Объединить клубы политически означало бы потерю многих людей, которые либо принадлежат другой партии, либо совсем не имеют расположения к политическим партиям.

Вторая причина базируется на самой природе движения и клубов. Их функцией будет не просто воздействие на политическое действие, а создание нового отношения, стремление преобразить людей, показать новизну свежих идей и таким образом повлиять на других более эффективно, чем возможно это сделать через политические концепции. Новое движение будет культурным движением. Ставя своей целью преобразование личностей и всей нашей культуры, оно будет озабочено социоэкономическими и политическими проблемами, в том числе межличностными отношениями, искусством, языком, стилем жизни и ценностями. Предполагается, что клубы будут культурными, социальными и персоналистическими центрами и таким образом будут предлагать гораздо больше возможностей, чем те, которые предоставляет политический клуб. Они создадут более прочный или по крайней мере другой тип связи, чем это делают политические клубы.

Поскольку новые клубы будут отличаться от политических организаций, они не останутся безразличными к политике. Напротив, они постараются приобщиться к серьезным и разъяснительным дискуссиям по политическим вопросам. Их задачей станет указание на реальные проблемы и разоблачение лживой риторики. Члены клубов попытаются повлиять на политические организации, к которым они окажутся причастными, и внести новый дух в политику.

Также есть вероятность, что число клубов увеличится за счет уже существующих групп, таких, как некоторые религиозные, политические или профессиональные группы и что первые клубы будут тоже в основном состоять из членов уже сложившихся групп или что эти члены станут ядром групп, которые попытаются привлечь людей из их организаций.

Я полагаю, что эти клубы смогут создать основу для массового движения. Они станут домом для тех, кто искренне заинтересован в целях движения и кто хочет помогать ему, но не столь всецело и радикально отдается делу, как это может делать только небольшое число людей. Такому более радикально преданному меньшинству подходит и кажется необходимой другая форма общественной жизни, которую можно назвать, по причине отсутствия лучшего слова, «Группой».

Любое покушение на новые формы жизни или групповой активности, которые рассматривались в «Группах», обязательно потерпит крах. В некоторой степени это же истинно для описания клубов. Если говорить о «Группах», то у тех, кто постарается достичь нового стиля жизни, нового сознания, нового языка более радикальным способом, чем это сделали бы клубы, просто не нашлось бы нужных слов, чтобы определить ту степень качества жизни в «Группах» — насколько она нова. Конечно, проще сказать, на что не должны быть похожи «Группы». В последнее время возникало множество групп разных видов деятельности — от групп «терапии» до групп «контакта» с различными группами хиппи. Предложенные здесь «Группы» совершенно иные. Их члены будут разделять новую философию, философию любви к жизни, ее проявления в человеческих отношениях, политике, искусстве, социальной организации. Для этих областей человеческой активности будет характерно то, что все они не будут изолированы друг от друга, каждый их аспект окажется значимым, будучи связанным со всеми другими.

Эти «Группы» будут отличаться от клубов в том смысле, что каждый член пожелает внести в дело еще большую жертву, преобразовать свою личную жизнь в соответствии с понятиями и общими принципами движения. Они должны стать настоящим домом для каждого участника, домом, где он найдет заботу в смысле воспитания и межличностного общения и где у него вместе с этим появится возможность самому отдавать. Целью их жизни станет развитие из отчужденной личности в личность активного участника. Естественно, «Группы» будут критиковать образ жизни, установленный отчужденным обществом, но они попытаются найти в качестве замены ему оптимум личностного неотчуждения, и не будут постоянно попусту выражать свое негодование.

В «Группах» будет складываться новый стиль жизни — лишенный сентиментальности, реалистичный, честный, мужественный и активный. Следовало бы заметить, что отсутствие сентиментальности, граничащее, если хотите, с цинизмом, необходимо соединить с глубокой верой и надеждой. Обычно они существуют раздельно. Люди веры и надежды часто бывают нереалистичны, а реалисты мало верят и надеются. Мы найдем выход из этой ситуации, только если реализм и вера снова соединятся, как это было в учениях некоторых великих учителей человечества.