Испуганные — когда мы считаем себя вещами, отданными на милость других вещей и оказывающими им сопротивление.

Поверженные — потому что трудиться ради этого индивидуального нечто — значит непременно обречь себя на поражение. Вероятный исход наших даже самых «успешных» начинаний — это утрата иллюзий, неизбежный конец, смерть.

Уставшие — потому что на строительство, поддержание и постоянную корректировку этого воображаемого ящика для жизни, прямо здесь, тратится слишком много энергии.

Напряженные, церемонные, неестественные, притворные — потому что мы живем во лжи, в глупой, негибкой, предсказуемой, жалкой, сковывающей лжи.

Нетворческие — потому что мы отрезали себя от Источника и Центра и видим себя как побочный эффект.

Нелюбящие — потому что мы не допускаем других в то пространство, которое, по нашим представлениям, занимаем, притворяясь, что не созданы открытыми, не созданы для любви.

Сумасшедшие — потому что мы «видим» вещи, которых нет, и даже верим (несмотря на всю очевидность обратного), что с расстояния в ноль метров мы выглядим так же, как с двух метров — как плотные, непрозрачные, цветные, очерченные куски вещества. Как наша жизнь и наш мир могут сохранить рассудок, если их Центр сошел с ума?

Пока мы не страдаем от этих многочисленных помех, мы остаемся «маленькими детьми в сердце» на втором этапе — безголовыми, прозрачными, светоподобными и более или менее бессознательно в контакте с истиной того, что мы есть. Или мы уже продвинулись на гораздо более поздний этап. В любом случае основная причина, по которой большинство из нас благополучно обходит их, не становясь хронически больными или буйно помешанными, проста и утешительна. Если в нашей повседневной жизни мы довольно часто бываем чувствительными, любящими, щедрыми, полными смеха и даже счастливыми — это потому что все мы, на каком бы этапе ни находились, укоренены в нашем общем Источнике и центральном Совершенстве, в одной и той же Безголовости, или Изначальном Лице, или Прозрачности, или Осознанном Ничто, и наши жизни исходят из него же. Мы всегда полностью освещены одним и тем же Светом, позволяем мы светить ему сквозь нас или нет. Наше счастье глубоко укоренено и реально, а несчастье поверхностно и нереально, рождено иллюзией, неведением. Мы страдаем, потому что не замечаем, что в глубине сердца с нами все в порядке.

Что приводит к следующему вопросу: третий этап, этот отрезок дороги, вымощенный иллюзорным страданием, — это просто ошибка, кружной путь, который можно и нужно срезать? Возможно ли перепрыгнуть при помощи просветленных родителей и учителей из детства второго этапа в истинную зрелость, в мир видящих дальнейших этапов, таким образом избегая наихудшие из вышеперечисленных бед? Другими словами, можно ли стать полноправным членом клуба под названием Человеческое Общество и наслаждаться его неоценимыми преимуществами и удобствами, никогда не подписываясь под ложью, на которой он основан, не вступая в непрерывную Игру в Лицо [5] , не становясь как они? Рильке, описывая один показательный случай из детства, не был настроен оптимистически: «Но затем случается самое худшее. Они берут его за руку и тащат к столу, и все они, сколько их ни присутствует, с любопытством собираются у лампы. Они победили. Они таятся в тени, а на него вместе со светом падает весь позор обладания лицом. Должен ли он остаться и притворяться, что живет той жизнью, которую они приписывают ему, и вырасти похожим на них?..» [6]

Наш вопрос в следующем: можем ли мы отказаться от этих воображаемых набалдашников (mot juste [7] ), этих позорных и сводящих в могилу злокачественных наростов, которые общество намерено посадить и выращивать прямо здесь, у нас на плечах, и всего, что влекут эти наросты?

Ответ такой: на практике — нет. Нельзя выйти из игры, срезать путь. Мы должны принять это бремя, пройти долгим кружным путем. Верно, что некоторые действительно отказываются делать это и никогда не смотрят на себя с позиции второго или третьего лица. Как старший брат в истории о блудном сыне, они остаются Дома в первом лице единственного числа настоящего времени, во всей невинности. Этому состоянию не следует завидовать. Неспособные осознать и приспособиться к тому, как их видят другие, они наделяются ярлыком «отсталые» или еще похуже и вынуждены вести себя соответственно и нуждаться в лечебном уходе. В действительности, нет такого пути из Рая детства в благословенные Небеса, который огибал бы Далекую Страну, некое подобие Ада или, по крайней мере, Чистилища. Чтобы по-настоящему отойти от нашего упрямства, отбросить личное и разделяющее эго (и таким образом дойти до более поздних этапов нашего путешествия), мы должны на этом этапе быть оплачиваемыми членами общества, преданного взращиванию эго: как у маленьких детей, наша эгоцентричность пока слишком неглубока, слишком бесплодна, неустойчива и откровенна, слишком мало принадлежит нам, чтобы мы ее отбрасывали. Чтобы по-настоящему потерять голову, мы должны сперва обрести ее. Чтобы по-настоящему оценить Что мы есть, ясно и четко, мы должны вначале отождествиться с тем, чем не являемся. Чтобы по-настоящему ценить абсолютно очевидное, мы должны вначале приобрести привычку не замечать и отрицать это. Вселенная такова, что истинное освобождение не случается в пустоте — это освобождение от ложного, иначе это вообще не освобождение. И выходит, что наш список бед — эта, к сожалению, далеко не полная скорбная повесть — совсем не скорбная. Это предпосылка свободы, которую невозможно обрести никак иначе. Она весьма существенно содействует реализации — этому переоткрытию очевидного — которое постепенно преодолевает его, становится его лекарством, в общем и в частности. Оно лежит в основе того абсолютного блаженства, которое, как мы увидим, может обнаружиться к концу нашего путешествия. А пока наши беды несомненно обеспечивают сильнейшую мотивацию упорства. Кто захочет, чтобы его держали дольше, чем нужно, в этом болезненном месте? И кто, зайдя уже так далеко на Пути, не захочет идти дальше — особенно учитывая, что наш следующий этап гораздо более легкий и прямой, чем все остальные?

Все, что нужно сделать, чтобы вступить на четвертый этап пути, — это хотя бы ненадолго повернуть стрелу внимания в обратную сторону. Катха упанишада говорит об этом так: «Бог создал чувства обращенными вовне, поэтому человек смотрит наружу, а не в себя. Но иногда отважная душа, стремящаяся к бессмертию, оборачивается и находит себя». По сути эта «отважная душа» не лишена поддержки. Такой человек окружен бесчисленными напоминаниями и возможностями, несметными средствами оборачивания стрелы внимания, если только он достаточно пытлив в отношении своего истинного Я и готов на мгновение оставить мнение о себе, основанное на слухах, памяти и воображении, и опереться на ЯВНУЮ ОЧЕВИДНОСТЬ.

Вот три из множества способов совершить такой разворот, которые внимательный и честный читатель может немедленно опробовать:

1. То, на что ты сейчас смотришь, — печатные буквы. То, из чего ты смотришь, — пустое Пространство для этих букв. Меняя свою голову на него, ты ничего не приобретаешь взамен: ты исчезаешь в его пользу.

2. То, из чего ты сейчас смотришь, — не два маленьких плотно запертых «окна», называемых глазами, а одно безразмерное широко открытое «Окно» без рамы. На самом деле ты и есть это «Окно» без рамы и стекла.

3. Чтобы убедиться в этом, тебе надо только указать на это «Окно» и заметить, на что указывает палец. Пожалуйста, сделай это прямо сейчас…

Несомненно, в противоположность первому впечатлению, сознательная безголовость, или прозрачность, это видение Ничто прямо здесь, где ты есть, как оказалось, обладает несколькими уникальными достоинствами. Не существует опыта, подобного этому. Вот лишь пять из его особенностей — не для того чтобы читатель принял их на веру, а чтобы проверил.