Первая: хотя в течение столетий это внутреннее видение считалось самой трудной вещью на свете, шутка в том, что на самом деле оно проще простого. На это лицемерное надувательство попалось множество искренних ищущих. Самое драгоценное сокровище, в поисках которого они изматывали себя, оказалось самым доступным, самым открытым и вопиюще очевидным, неизменно ярко освещенным и выставленным напоказ. Буддийское описание нирваны в палийском каноне как «видимой в этой жизни, манящей, привлекательной, доступной» полностью соответствует истине и бесспорно имеет смысл. Как и замечание Мастера Уммона о том, что первый шаг на Пути дзэн — видение нашей Пустой Природы. Избавление от плохой кармы приходит после, а не до этого видения. И как настойчивые утверждения Раманы Махарши о том, что проще увидеть, Что и Кто мы есть на самом деле, чем увидеть «ягоду крыжовника на ладони», — так этот индийский мудрец часто подтверждает учение дзэн. Все это означает, что нет никаких предварительных условий для сущностного внутреннего видения. Для каждого его Природа всегда ясно проявлена, и странно, как можно притворяться, что это не так. Она доступна прямо сейчас, для нас таких, какие мы есть, и не требует от видящего святости, знаний, интеллекта или каких-то особых навыков. Скорее наоборот! Какое это великое преимущество, какая возможность!

Вторая: только это — истинное видение. Его невозможно совершить неправильно, и оно совершенно надежно. Попытайся увидеть прямо сейчас, можно ли быть более или менее безголовым, чтобы увидеть частично или смутно Пустоту вместо себя. Это видение Субъекта — совершенный и бескомпромиссный опыт, в сравнении с которым видение объектов (таких, как эта страница, покрытая черными значками, и руки, держащие ее, и то, что вокруг) — это всего лишь беглый взгляд: огромная часть картины не видна, просто не замечается. Вид снаружи всегда замутнен, вид внутри всегда ясен, как намекают Чжуан-цзы и Шэньхуй в цитатах перед началом этой главы.

Третья: это видение глубоко. Самый ясный и далекий из наружных видов — поверхностен, это вид тупика по сравнению с внутренним видом, с безголовостью, которая продолжается и продолжается. Ее можно описать как проникающую в самые глубины нашей сознательной Природы, и за ними — в Бездну за пределом самого сознания, за пределом самого существования, но это слишком сложное и многословное описание. Какая картина прозрачности открывается нам, или скорее внутри нас, когда мы осмеливаемся указать со всей простотой на то Место, которое мы якобы занимаем! Неоспоримое и самодостаточное, не поддающееся определению, поскольку описывать Нечего, Видимое и есть Видящий и его видение, и оно не оставляет ему сомнений в том, откуда он берется. Это опыт необыкновенно прямой, близкий и бесспорный. Он убеждает как ничто другое. «Больше нет нужды верить, — говорит суфий Аль-Алави, — когда видишь Истину».

Четвертая: это удивительно легко передаваемый опыт, потому что он одинаков для всех — и для Будды, и для Иисуса, и для Шэньхуя, и для Аль-Алави, и для тебя и меня. Поэтому естественно, поскольку в нем нечему различаться, ничто не может пойти не так, в нем нет ничего уникального или просто личного и частного. В безголовости мы наконец обнаруживаем общую Основу. Как он непохож на другие переживания, которыми так трудно поделиться! Как бы живо ты ни описывал, ни пытался выразить собеседнику свои переживания, мысли и чувства, никогда нельзя быть уверенным, что он ощущает то же самое. (Вы с ним договорились обозначить этот цветок как красный, красивый, интересный и так далее. Но внутреннее переживание, к которому привязано это описание, в сущности очень личное, его невозможно передать другому. Твое личное восприятие красного, например, может быть его восприятием розового, или даже голубого.) Но поверни вспять стрелу внимания, и ты сразу войдешь в царство Несомненности. Здесь и только здесь, на уровне того, что видится как наше безликое Лицо и истинная Природа, и существует совершенное общение, вечное согласие и никакой вероятности непонимания. Такое согласие нельзя переоценить, потому что это глубочайшая единость в Том, что мы и все существа есть в реальности. В свете этого основополагающего утверждения мы можем позволить себе любую степень отличия в том, чем мы кажемся снаружи.

В принципе, это сущностное переживание может передаваться без какого-либо изменения любому, кто захочет его. На практике, однако, необходимы подходящие средства передачи. К счастью, они обеспечивают почти стопроцентную эффективность и делают свою работу в считанные секунды. Они включают указующий палец и единый глаз, которые мы уже использовали. Еще автор и его друзья за последние двадцать лет придумали множество других — некоторые из них основываются на органах чувств, отличных от зрения, многие вовлекают тело целиком, и практически все подходят для работы в группах любого размера. (Для более подробного ознакомления с этими методами читайте книги, указанные в конце, а также послесловие.) Такое многообразие дверей в нашу истинную Природу очень ценно — разные двери для разных темпераментов, контекстов, культур и эпох — но, тем не менее, случайно. Удобно иметь выбор дверей, ведущих Домой, но когда оказываешься внутри, кого волнует, какой дверью ты воспользовался? Любой вход в место, которое мы в действительности не можем покинуть, — это хороший вход. Им нет числа.

И пятая, и последняя: видение Ничто всегда доступно, каким бы ни было твое настроение, чем бы ты ни занимался, как бы ты ни был взволнован или спокоен в данный момент, — оно доступно всегда, когда в нем есть нужда. В отличие от мыслей и чувств (даже «чистых» и самых «духовных») оно рядом в тот же миг — достаточно только заглянуть внутрь и обнаружить, что головы нет.

Мы исследовали пять неоценимых благ этого простого внутреннего видения и выяснили, что оно до абсурда просто, совершенно безопасно, глубже самой глубины, удивительно легко передается и всегда под рукой. Но у этой потрясающей монеты есть другая сторона, целая куча изъянов, или препятствий, которые обнаружились в ходе экспериментов за последние двадцать лет.

Некоторые из этих очевидных недостатков появляются из самих преимуществ этого внутреннего видения. Например, из-за того что оно так очевидно и просто, так доступно по первому требованию, естественно и обычно, его невероятно легко недооценить, даже бесцеремонно отмахнуться как от чего-то слишком тривиального. На самом деле его неизмеримая глубина и духовная сила почти всегда остаются незамеченными, по крайней мере сначала. Как, возникает возражение, может такое дешевое осознание (фактически, бесплатное) быть таким ценным? Дешево досталось — легко потерялось. Какую духовную работу мы в него вложили, чтобы заработать сколько-нибудь достойную награду? Кроме того, это самое недорогое осознание приходит к нам не засвидетельствованное никакими мистическими верительными грамотами, не подтвержденное вспышками космического сознания или экстаза. Наоборот, его цена небывало низка, а не высока — скорее долина, чем одна из знаменитых вершин переживаний. Что в нем «гималайского»? В самом деле, непонятно, почему начало книги разворачивается в этих горах со всеми их величественными духовными ассоциациями и затмевает сущностную дешевизну и обычность того, что там произошло. Видеть свое истинное Лицо во всей его безыскусной простоте ничуть не сложнее в автомобильной пробке или в общественной прачечной, его трудно спутать с каким-либо достижением. В любом случае действительный опыт — в отличие от его окружения, каким бы оно ни было великим или убогим, — невозможно оценить, из него невозможно выходить время от времени, чтобы с нежностью взглянуть на него со стороны, его даже невозможно вспомнить. Он есть СЕЙЧАС или никогда, и найти его можно только в Безвременной Зоне [8] . То, что ты есть, не нуждается во времени, чтобы из этого что-то получилось.

Неудивительно, что видеть Это (что то же самое, что сознательно быть Этим) — это такой неприукрашенный, аскетичный и даже бледный опыт. Тот факт, что он «нерелигиозный» и «лишенный эмоций» как «холодное научное доказательство или обычность», «прозаичный и непримечательный», есть доказательство его подлинности. «Здесь ничто не разрисовано яркими красками, все серо и крайне скромно и неброско». Таковы лишенные энтузиазма комментарии, вызываемые первоначальным видением Ничто, и на то есть причина. (Наши цитаты позаимствованы у известного дзэнского эксперта Д. Т. Судзуки. Он описывает сатори, то есть то же самое видение нашего истинного Лица, или Пустой Природы.) А что касается заслуженности этого видения или достижения Того, что при этом раскрывается, то это чушь, поскольку это видение Того, что мы (и все существа) есть, видение Безвременной Зоны, в которой мы все живем, независимо от заслуг и всех мистических сил — или их отсутствия.