— Бред, — сказал Лева. — Сейчас ты запишешь меня в американские шпионы.

— Попытки проникновения структур из Лэнгли в российский криминалитет уже предпринимались, — сказал Гоша. — Так что не такой уж это и бред.

— Охота на ведьм, — сказал Лева. — Тридцать седьмой год.

Гоша вдруг резко ударил по тормозам. Машину понесло юзом, в салоне запахло горелой резиной, Леву бросило грудью на панель приборов, и «ауди» замерла посреди шестирядной дороги перед самым въездом в тоннель.

— Где трупы? — заорал Гоша. — По самым скромным подсчетам, еще до твоего слияния с таганскими ты положил порядка семидесяти человек! Как тебе это удалось? Где трупы!?

Лицо куратора побагровело, и будь он чуть постарше, Лева бы подумал, что его вот-вот хватит удар.

— Не ори, — сказал Лева. Время, проведенное с конкретными пацанами, многому его научило. В том числе и умению «держать базар». — Неужели вы все думаете, что криком можно решить любую проблему? Криком и насилием? Чушь. Ты много говорил, теперь дай сказать мне. Я хочу, чтобы ты принял как факт следующую вещь. Кем бы ты ни был и на кого бы ты ни работал, разговаривать со мной с позиции силы бесполезно, потому что сила не у вас. Если вы решились на такой разговор со мной, это значит, что вы проигрываете и не способны раздобыть информацию другими путями, поэтому либо мы будем разговаривать на равных, либо я сейчас же выйду из машины, и ты попробуешь меня слить. Только смотри, чтобы тебя самого не слили первым.

Это был блеф чистой воды, и Леву немного беспокоило, что Гоша может воспринять его слова как руководство к действию, но, видимо, тирада попала в точку. Гоша заткнулся и уставился перед собой. Его руки, сжимавшие руль, побелели от напряжения, в лицо бросилась кровь. Куратор не должен слышать таких речей от опекаемого.

— Поехали, — сказал Лева. — Торчим тут, как два тополя на Плющихе. И вообще, надоело мне кататься, что мы, маленькие, что ли? Давай пойдем кофейку где-нибудь попьем.

Лева повернулся к Гоше и оторопел. Прямо в лицо ему смотрело черное дуло пистолета. Дуло казалось еще одним тоннелем, только в конце его не было света, там была только смерть, и она ждала сигнала, чтобы войти в этот мир и забрать свою жертву. Гоша был истинным профи, Лева даже не заметил, как тот достал оружие.

— Я — полковник ФСБ, — сказал Гоша, и Лева тут же преисполнился к нему уважением. На вид Гоше были никак не больше тридцати лет, в таком возрасте полковниками становятся только очень талантливые люди. Особенно в такой структуре, как ФСБ. — Я курирую Москву и Московскую область и волен принимать на месте любые решения, касающиеся моей работы. Объясни же мне, ради всего святого, что удерживает меня от того, чтобы нажать сейчас на курок?

— Профессиональное любопытство, — сказал Лева. — Если бы ты хотел меня убрать, я был бы уже мертвым и терзался каким-то там вопросом, помнишь?

— У меня фотографическая память.

— Завидую. — Лева аккуратно, чтобы не спровоцировать вспышки насилия, протянул руку к пистолету и отвел ствол в сторону. Гоша не особо возражал. — Мы будем говорить, или ты пристрелишь меня прямо сейчас? Учти, с тактической точки зрения это тебе ничего не даст, ибо мои могущественные союзники быстро найдут мне замену. Тебе же нужны они, а не я?

Мимо, дико сигналя и моргая дальним светом, пронесся джип. «Ауди» явно мешала движению, стоя посреди дороги.

— А ты готов мне их сдать? — спросил Гоша. — Или мне все-таки тебя грохнуть? Быть может, твой последователь окажется куда сговорчивее.

— Он окажется куда осторожнее, это точно, — сказал Лева. — И ты будешь искать его еще очень и очень долго. Что же касается твоего вопроса — да, готов. При соблюдении некоторых условий, которые мы обговорим отдельно.

Гоша крутанул пистолет на пальце, как заправский ганфайтер из голливудского вестерна, и сунул его за пояс.

Не в кобуру, отметил Лева, и что бы это могло значить? Что он его еще достанет?

— Бред, — сказал Гоша, отодвигая пустую чашку, в которой еще пять минут назад был кофе.

— Факт, — сказал Лева, жестом подзывая официантку с полным кофейником.

— Ты знаешь, — сказал Гоша, — я на этой работе уже не первый год, я знаком почти со всеми братками, и уж точно со всеми, кто имеет хоть какой-то вес. Я слышал много историй и много рассказов. Есть весьма ограниченное количество причин, почему люди становятся бандитами, но такую, как у тебя, я выслушал в первый раз. Кто-то хочет денег, и я могу это понять, кто-то хочет власти, и я могу это понять, кто-то хочет красивой жизни, и я могу это понять, кто-то ищет острых ощущений, и это я могу понять тоже. Но я не могу понять, как человек становится бандитом под давлением инопланетных пришельцев…

— Не под давлением, — поправил Лева. — Это была моя идея.

— …потому что обычно таким людям довольно-таки сложно выйти из своей палаты, ибо двери в этих палатах имеют только одну ручку — снаружи, а за ними наготове стоят санитары со смирительными рубашками…

— Я не ненормальный, — сказал Лева.

— И у тебя есть доказательства того, что пришельцы существуют где-либо еще, кроме твоего воспаленного воображения?

— Да.

— И как они выглядят?

— Необычно, — сказал Лева.