Шрифт:
— Резких движений не надо, — попросил Гоша, мгновенно выхватывая пистолет. — У меня аллергия на резкие движения.
— Расслабься, — сказал Лева. Медленно и плавно он засунул руку под диванную подушку и продемонстрировал Гоше отштампованный в Китае игрушечный пистолет.
— Мэйд ин Гонконг, — сказал Гоша. — Не вижу ничего инопланетного.
— Ты видишь только оболочку, — сказал Лева. — Сейчас я продемонстрирую прибор в действии…
— Если ты хоть на несколько секунд задумаешься о том, чтобы навести эту штуку на меня, я тебя пристрелю, — предупредил Гоша.
— Это же «мэйд ин Гонконг», — напомнил Лева.
— Все равно, — сказал Гоша. — У меня аллергия, когда в меня целятся. Даже из рогатки.
— Какой болезненный юноша, — тихо проговорила Лена.
— Я не буду в тебя целиться, — пообещал Лева. — Можно я буду целиться в стул?
— В стул можно.
Лева прицелился и нажал на курок.
Хлопок.
Стул исчез.
— Я сейчас немного не понял, — сказал Гоша. — А где стул?
Поскольку его пистолет все еще был направлен на Леву, тот был вынужден сказать правду:
— На Луне.
— Не смешно, — сказал Гоша.
— Телепортация! — восхищенно сказала Лена.
— Прикройте рот, девушка, — посоветовал Гоша. — Не ровен час, животное какое-нибудь залетит. Клоун, я еще раз спрашиваю: где стул?
— На Луне, — повторил Лева.
— Значит, ты хочешь сказать, что и трупы всех этих братков…
— Тоже на Луне, — сказал Лева. — Только они совсем не трупы.
— Брось эту штуку!
— Черта с два, — сказал Лева.
— Да я же тебя пристрелю, паршивец ты этакий, — ласково сказал Гоша.
— А я тебя на Луну отправлю, — сказал Лева. — К браткам.
— Интересная ситуация, — сказал Гоша.
— Идиотская, — поправила его Лена. — Я вижу перед собой двух взрослых мужчин, которые в детстве не наигрались в свои военные игры и…
— А был ли стул? — задумчиво спросил Гоша. Тот факт, что сделанный в Гонконге, как он считал, пистолет был направлен ему в живот, он временно игнорировал. — А если это какая-нибудь голограмма? Или проекция? Откуда мне знать, что стул был настоящий? У Копперфилда, например, не только стулья пропадали, но и статуи Свободы.
— Диван видишь? — спросил Лева.
— Вижу диван, — сказал Гоша.
— Пощупай его на прощание.
Гоша наклонился над диваном и провел рукой по коже.
— Хороший диван. Настоящий.
— Не проекция? — уточнил Лева.
— Нет. Щупаю — диван. Вижу — диван.
— И вот ты его уже не видишь…
— Постой, — сказал Гоша. — Я тебе уже почти верю. Но… давай я сам.
— И все стволы в этой комнате будут у тебя? — иронично спросил Лева.
— Тоже верно, — сказал Гоша. — Получится некрасиво. Сделаем так…
Он поставил пистолет на предохранитель, перехватил его за ствол и протянул Лене.
— Будете нашим судьей.
Лена недоуменно уставилась на оказавшийся в ее руках предмет.
— Там есть такой рычажок, — пояснил Гоша. — Называется «предохранитель». Сдвигаете его по направлению к стволу, и уже можно стрелять. Для того чтобы стрелять есть другой рычажок. Он называется «курок». Там есть еще такая маленькая дырочка вон в той трубочке. Оттуда вылетает пуля.
— У нас в школе была НВП, — сказала Лена.
— Преклоняюсь перед современным образованием, — сказал Гоша. — Давай сюда.
Лева нехотя протянул Гоше «лифт».
Контрразведчик и главный организатор преступности по Москве и области недоверчиво посмотрел на несерьезное пластмассовое оружие, несколько раз подкинул его в воздух, потом навел на диван и нажал на спуск. Как и следовало ожидать, диван исчез.
Гоша подошел к тому месту, где он был раньше, потрогал воздух рукой.
— Ага, — сказал он. — Значит, телепортация. И вся наша братва сейчас где?
— На Луне, — повторил Лева. — Ты только что одарил ее дорогим кожаным диваном.
А тем временем на Луне…
Витя Белый сидел на ящике с макаронами и смотрел на стул.
Стул был обычный. О четырех ножках, с мягкой спинкой и вполне удобным на вид седалищем. Дорогой стул. Мореный дуб, определил Витя. И обивка из бархата. Хороший стул.
Только вот что он здесь делает?
С самого начала на Лунной зоне ощущался некоторый недостаток мебели. Братанам приходилось спать на полу а это было жестко и неудобно. Потом смастерили некоторое подобие лежбищ из принесенной с собой верхней одежды, благо здесь она была без надобности. На этих лежбищах спать приходилось по сменам, потому что для сооружения одного спального места требовалась одежда пяти-шести человек. Сидели пацаны либо на корточках, либо на полу. Водружать свои пятые точки на ящики с тушенкой или макаронами могли себе позволить только авторитеты.