Человек в смешной шапке был уже здесь.

– В Киев? – прогремел он.

– Ага… – выдохнул мальчик.

– Ты здоров?

Не дожидаясь ответа, человек ухватил Добрю за подбородок, заставил показать зубы, пристально осмотрел с ног до головы. А пощупав руки, заключил:

– Из тебя вырастет сильный мужчина.

Добря тут же оробел, уголки губ предательски поползли в стороны. Человек же обернулся к старухе, рука взметнулась вверх. Женщина ловко поймала брошенную монету. Мальчик видел, как меняется лицо горожанки: мгновенье назад каждая морщинка светилась восторгом, а теперь счастье стекает с ее лица, медленно и неотвратимо.

– Почему так мало?

Человек в смешной шапке ответил с легкостью, присущей только удачливым купцам:

– Он дитя. Его еще кормить и растить.

– Но это словен! – возмутилась старуха. – Словенский люд в Шаркиле жалуют поболе других!

– Если б он девкой был – то да. Мужской пол ценится ниже. Да и работник из него пока не важный. Мал еще. Хлипок.

– Обманщик! – В голосе старухи прозвучала горькая обида, на глаза навернулись слезы.

Корабельщик пожал плечами:

– Хочешь заработать больше? Тогда на следующий раз девку готовь.

Добря пошатнулся. И упал бы, если б его не подхватили крепкие мозолистые руки.

Мальчик открыл рот, намереваясь закричать, но его тут же заткнули. Запястья обожгло, следом огрели по голове.

– Эй, полегче! – сказал корабельщик в смешной шапке. – Не покалечьте товар. Руки уже связали? Ноги, пожалуй, не нужно. Все одно никуда не денется.

– А если… – пробасил один из помощников.

Купец посуровел, гаркнул:

– Бросьте пока тут. Сейчас из Русы выйти надобно, после в трюм перенесете.

– А ежели его кто увидит и узнает?

– Пусть видят, скажем, наш раб. А узнать… да кто же его узнает? Мальчишка-то не здешний, на одежду глянь. К тому же сирота. Эта старуха никогда не врет.

Добрю швырнули в сторону. И хоть удар о доски был не сильным, перед глазами заплясали разноцветные круги. Мальчик попытался закричать, но тряпица во рту душила все звуки.

Лодья мерно покачивалась, ветер бил в бок, тщетно силясь перевернуть судно. Весла упали на воду с громким плеском. Ошалевший пленник замычал, тут же получил несильный пинок от одного из гребцов. Кормчий крикнул готовить парус, к мачте тут же метнулись двое.

– В путь! – торжественно крикнул человек в смешной шапке. Лодью будто что-то толкнуло, после еще раз и еще.

Приподняв голову, Добря видел, как удаляется берег, как отодвигаются, мельчают домики и крепостная стена Русы.

За свистящими порывами ветра мальчику послышался крик, грудной, надсадный:

– Добродей!

После еще раз и еще. А после – обеспокоенный голос одного из корабельщиков:

– Слышь, на берегу кого-то зовут, ищут. Может, нашего?

Человек в смешной шапке не ответил, сам вглядывался в берег. И хотя Добря видел только спину купца, понял – нервничает. Будто подслушав мысли пленника, человек повернулся, беззаботно махнул рукой:

– Даже если и так, кто его теперь найдет!

– А если старуху допросят? – буркнул кто-то.

– Ха! Так она и созналась! А свидетелей не было.

И снова голос с берега, но теперь он прозвучал очень громко:

– Добродей!

Душа мальчика дрогнула, дыханье оборвалось… Этот голос узнает из сотен других.

– Добродей!!!

В сильном, удивительно красивом голосе Вяча слышалось отчаянье ильменских чаек.

– Сынок!!!

Пленник дернулся, попытался вскочить на ноги. Ответить отцу все равно не сможет, но хотя бы взглянуть напоследок. Новый удар отшвырнул к мачте, неудачно развернувшись в полете, Добря впечатался плечом и взвыл.

– Сиди тихо, – прошипело над головой.

– Эй! Там лодка! – крикнул кормчий.

– Отойдет! – прорычал купец. – Ох уж эти рыбаки…

– Нет, ты не понял! Она идет наперерез!

И купец, и гребцы грохнули. Даже Добродей понял – лодья против лодки, что волк против новорожденного щенка, сомнет и не заметит. Но кормчий почему-то беспокоился…

– Да ты чего? – сквозь смех простонал купец.

– Одноглазый! Лодкой правит одноглазый!

– И чего?

– Да ничего! – В голосе кормчего зазвучал ужас. – Про него от самой Алоди молва идет!

Хохот оборвался резко, будто кто-то перерезал звонкую струну. Плеск за бортом стих, весла зависли в воздухе.

– Какая еще молва?

– Дурная, – будто из могилы, отозвался кормчий. – Он не просто колдун… Самому навьему владыке служит…

– А… а от нас что нужно? – дрогнув, спросил купец.

Добродей кожей почувствовал десятки взглядов, по спине побежал мороз. Пленник задрал голову, пытаясь взглянуть в лицо кормчему, и даже издалека понял – этот взгляд не сулит ничего хорошего.