– Я совсем забыла о нём, сейчас сниму...

– Не беспокойтесь, госпожа Тэр, это не дело государственной важности. Либо завтра отдадите лично леди ли Брагоньер, либо сегодня мне. Часов до трёх я в кабинете. Так что как вам будет удобнее. Спокойной ночи!

Гоэта не стала будить служанок, сама вытащила все шпильки, переобулась в удобные домашние туфли и сняла драгоценности. Подумав, решила вернуть их сегодня: с глаз долой - из сердца вон. Поэтому переодеваться не стала - не в халате же к соэру идти! А надевать что-то другое ради пяти минут не хотелось.

Брагоньер действительно не спал - из-под двери кабинета протянулась узкая полоска света.

Эллина постучалась и, получив разрешение, вошла.

Соэр сидел в кресле, рядом с ним, на столе, стояли фужер и бутылка коньяка.

– Я принесла украшения вашей матери, положу на стол.

Брагоньер поднял голову и посмотрел на неё, внимательно скользнул взглядом с головы до ног, кивнул, встал и извлёк из секретера второй бокал.

– Спасибо, я не хочу, - предупредила его следующее движение гоэта. Ей ещё было памятно прошлое свидание с коварным напитком.

– На донышке, для успокоения нервов. Поверьте, госпожа Тэр, вам лишним не будет. И не беспокойтесь, больше я вам не налью, - Брагоньер протянул ей фужер.
– Не стойте, садитесь. Коньяк пьют медленно, не торопясь.

– Вы опять хотите о чём-то поговорить со мной, благородный сеньор?
– подобрав юбки, Эллина села во второе кресло по другую сторону столика.

Картинка напоминала Урцхен: потрескивающий камин, мягкий, скрадывающий шаги ковёр на полу, тёмное время суток, коньяк, Брагоньер...Только сегодня её не пытали, а он её не допрашивал. Но по-прежнему спаивает. Хотя, в этот раз, пожалуй, соэр прав: живительное тепло коньяка помогало отстраниться от картины убийства Стеши, от того страха, что она пережила, расслабиться и не позволить кошмарам вторгаться в свой сон.

Брагоньер, наверное, пьёт по той же причине - чтобы сбросить нервное напряжение. Его ведь чуть не убили, он командовал операцией, был в самой гуще событий. И, похоже, у него бессонница.

– А та девушка... сестра Доновера, она... Её тоже питомица Гланера убила?

– Нет, он сам. Эллина, какая вам разница? Одно лишнее беспокойство. Вы только-только от прошлых волнений оправились, на человека стали похожи. А то кожа да кости...Коньяка ещё налить?

Гоэта отрицательно покачала головой:

– Я бы и вам не советовала. Лучше успокоительное или снотворное.

– Каждому своё. Я предпочитаю коньяк.

Он всё же вновь наполнил её фужер.

– Давайте, я вам одну вещь приготовлю... Это не яд, - поспешила добавить она.

– Даже не думал. Не надо, Эллина, но спасибо за заботу.

Брагоньер встал и остановился напротив неё.

– Что-то не так?

– Отчего же, вы сегодня прекрасно выглядите. Обворожительны и обаятельны. Не качайте головой, Эллина.

– Не буду. Вы ещё вечером говорили, что вам нравится платье. Признаться, - она улыбнулась, - мне тоже. Никогда таких не было.

– Никогда таких не покупали - будет вернее.

– Это слишком дорого для меня, - вздохнула Эллина, медленно потягивая коньяк.

– Эллина, дело не в достатке, а вашем отношении к себе. Вы не желаете выглядеть женственно. Полагаете, у вас какие-то проблемы с фигурой?

Гоэта смутилась и встала. Сделала глубокий вздох и с достоинством ответила:

– Послушайте, господин Брагоньер, это переходит все границы! Ваше поведение бестактно и предосудительно. Я ухожу к себе.

Реакция соэра оказалась непредсказуемой: он покачал головой и сел на место, потянувшись за своим фужером.

– Эллина, Эллина, вы всегда так реагируете? Если да, то всё гораздо хуже, чем мне казалось. Подойдите к зеркалу, посмотрите на себя. Или мне детально обозначить все ваши достоинства и недостатки? Вы симпатичная женщина, запомните это. Симпатичная и способная притягивать взгляд.

– Безусловно, после половины бутылки коньяка, - усмехнулась Эллина.