Да только в 1526 году, в битве при Могаче, погиб король Людовик. Вот когда перед Фердинандом открылась дорога к престолу через любимую жену. Фердинанд заявил, что по бездетности Людовика наследовать ему должна сестра с мужем. Но венгры и чехи не признали наследственности, королевского достоинства. Зато Богемский сейм в 1526 году избрал Фердинанда королем, чины же Моравии, Силезии и Лузации признали Анну и ее мужа законными своими государями по праву наследования.

Отец без слезы не мог вспоминать, с каким торжеством состоялось коронование Фердинанда Первого в Праге. Что гостей, что приемов, что королевских милостей — не счесть, не описать!

А вот с Венгрией не вышло. Выбрали венгры королем и тут же короновали своего, местного вельможу Иоанна Заполью, воеводу Седмиградского. Другая же их часть предпочла Фердинанда.

Так или иначе, но против турок приходилось воевать — они-то при любом замешательстве давали о себе знать. О подробностях отец не говорил. Верно одно — в 1533 году предпочел выехать в польские земли.

Чужак! А должность занял великого подкомория коронного. Многим ли такая снилась. Вженился в семью Каменецких — взял дочь каштеляна Саноцкого Анну. Будто и похвастать матушке было нечем! Николай Каменецкий, пошли ему, Господи, честь и успокоение, — гетман великий коронный, победитель волошского господаря Богдана и татар. Когда Зигмунт I в Вену отправился, вице-королем Польши состоял. Мало?

Дочерей, сестер моих, плохо ли замуж выдал. Эльжбету — за Стадницкого. Два с половиной века тому был Збигнев из Стадник бурграбием Краковского замка. Другим Стадницким доводилось на воеводстве сидеть. Немногим, но ведь доводилось же!

Барбару и вовсе посчастливилось выдать за Яна Фирлея, воеводу и великого коронного маршала. После кончины Зигмунта I на престол польский его прочили. Враги да недоброхоты помешали. Не смирился — партию реформ возглавил. За диссидентские привилегии бороться стал.

Генриха Валуа признал. Как не признать! Перед ним в костел для коронации согласился корону нести. А хотел король-француз воспротивиться диссидентские привилегии признать, пригрозил, что из костела вместе с короной уйдет. Не будет никакого королевского венчания на престол! Испугался французский принц. Еще как испугался. И терпимость и религиозную свободу протестантов в державе Польской торжественно признал.

Жаль, скончался рано. Судьба!

А ненависть двора вдове в наследство оставил. И всей родне ее. Для нынешнего Зигмунта — все Мнишки и Фирлеи бунтовщики, вольнолюбцы. Видеть их около себя не желает. Не то что покойный король Зигмунт II Август, сын Зигмунта I.

Сегодня с утра младшая дочка прибежала — Марина. Марыня… Собой нехороша. Бойкая. Язычок острый — кого хочешь на место поставит. В Мнишков пошла — не в Тарлов, и то слава Богу. О нарядах с утра до ночи думать готова.

Как птичка в залу впорхнула. Огляделась. К отцу кинулась.

— Пусть отец скажет: мы — князья?

— Нет, Марыню.

— А почему? Тетка Урсула княгиня, сестра Урсула — княгиня, и сколько их еще. Только я нет?

— Выйдешь замуж, Марыню, станешь княгиней.

— За кого выйду?

— Пока, дочка, не знаю. Подрастешь, найдем тебе именитого человека. В десять лет замуж не выходят. Подрастешь, красавицей станешь, женихи сбегутся со всех сторон, тогда и выберем.

— А во сколько выходят?

— Лет пять-шесть подождать придется. Да чем тебе дома плохо? Зачем о муже заботиться? Головку свою трудить?

— Не буду о муже заботиться. Для этого слуги есть, челядь. Зато на балы буду ездить, на маскарады. Танцевать ночи напролет.

— А спать не захочешь?

— Днем высплюсь. Лишь бы музыка играла. На мне наряд самый дорогой. И я в первой паре.

— Разве ты и так с отцом балов не открываешь, дочка?

— Не балы, а праздники. Балы поздним вечером бывают. Когда свечи горят. Прислуга мороженое разносит. Вино в бокалах искрится.

— Да ты уж все продумала, Марыню.

— А как же иначе! Есть у отца время о всех моих желаниях подумать. Сама я должна все определить: чего хочу, чего не хочу.

— Ты и матушке обо всем говорила?

— Это зачем? Матушка только поучать любит. А проповедей я и в костеле наслушаюсь — такая скука, того гляди заснешь.

— Нельзя так говорить, Марыню, Божественное слово…

— Полно, полно, отец, я не за тем сюда прибежала. Значит, не княгиня… А выше княгинь кто бывает?

— Много разрядов разных.

— А выше всех?

— Сама знаешь, Марыню, в Польше — король.

— Тогда короля мне найди, отец. Только короля.