Так, что не обижайся и продолжай. Я тебя угощаю вареньем и чаем, а ты напрягайся и вспоминай. Помни, что так, как я, тебя никто и никогда не будет слушать. Девочка моя, первая! Слышишь, подружка моя верная. Рассказывай, я тебя внимательно слушаю. На, вот чашку и варенье. Кушай и меня не забывай.

Подруга молчит, чашку берет задумчиво. Пробует варенье. Нравится. Ну, слава богу, думаю, оттаяла.

– Так о чем же ты мне так и не договорила? Ах, да! Ну, пришла ты, выглянула и что ты увидела? Рассказывай так, как будто бы ты говоришь для самого верного и самого преданного своего друга.

Улыбаюсь и она мне. Чашку ее придержала рукой и слегка поцеловала. Не в губы, в щечку. Она ободрилась и продолжает дальше.

– Я вижу прямо перед собой. Голый, красный от загара, волосатый зад Марека. Он, в чудесной гармонии, движется, ритмично и быстро. То опускается, то приподнимается, между ее ног, раздвинутых в разные стороны. И я вижу, как сжимаясь, сближаются половинки его попки, когда он втискивается в нее и как, они округляются, в обратном движении. Я вижу ее острые и беззащитные, голые колени. Белые, не загорелые подошвы и ступни ног, торчащие в напряжении, с раздвинутыми, пальцами ног. Я вижу ее руки, которыми она обхватила и крепко стянула кожу, вцепилась ему в спину. Я от волнения замираю и чувствую, как мои руки и ноги слабеют.

В то же мгновение, ее лицо выскальзывает из-под его туловища и ее глаза, бессмысленно и с поволокой, неутолимого пока желания, мгновенье равнодушно и, наслаждаясь, скользят, как бы сквозь меня. Затем, они, резко сужаясь, посылают мне такой взгляд, который, как бы отталкивают, бьет в меня. Ее глаза, как бы кричат: «Уйди, уйди! Ты мне мешаешь! Это мое»!

Следом, крутая волна плавно приподнимает и отделяет мое тело. Руки ослаблены, пальцы запоздало хватают пустоту и не я успевают зацепиться. И пока, я лечу, все еще не понимая, что же происходит, я успеваю, мгновенно подумать, что я так же хочу! Но не успеваю насладиться этой мыслью.

Удар! Погружение! Кувырок!

Меня завертело и стремительно потянуло в пугающую бездной глубь.

Следующее мгновение, руки и ноги бешено дергаются и тело выкарабкивается.

Свет! Воздух, который безумно, как турбиной самолета, засасывают легкие. И тут же я понимаю, что с воздухом мне попадает вода и я в диком, срывающем кашле опять погружаюсь с открытым ртом. Безумно молотит сердце, нет мыслей. Голова не работает, не нужна, она отлетает. Только инстинкты, только рефлексы. Руки и ноги дергаются. Дрыг-дрыг, дрыг-дрыг.

Одна и последняя мысль. Боже! Спаси мя! Боже…

Мое волнение от этих ее слов рассказа так велико, что я не замечая того, так стискиваю ее руки, что они белеют. Смотрю ей в глаза и вижу, в них жалость и слезы.

Она замолкает, от того, что голос ее захлебывается, как будто бы, она и сейчас тонет. Несколько секунд тишины, за которые я осмысливаю это страшное и пугающее меня настолько, что я перестаю дышать. Меня так поражает сам факт того, что я все никак не могу принять, что она жива и это она, сама мне рассказывает, а не кто-то. И следом у меня срывается с губ.

– Как? Как же ты спаслась? Как ты выжила?!!!

На меня умоляюще смотрят ее печальные и красивые глаза, полные слез. Я ловлю себя, на мысли, что эти ее глаза, могли ведь больше никогда не видеть, ни меня, ни этой комнаты, ни самого света. И эта страшная мысль меня обжигает, срывает с привычного настроения, и я чувствую, как мои глаза тоже наполняются слезами.

Все, что я слышу потом, через минуту, поражает меня не меньше того, что я только что услышала.

– Она.
– Тихо и почти не слышно, произносит она.

– Она, спасла меня, Ингрид.

Потом, она, сначала тихо и почти не различимо, и ели слышимо, начинает говорить.

– Как я выбралась из глубины, не знаю. Инстинкты, наверное. Опять ловлю воздух, но вовремя успеваю, закрыть рот и когда волна меня накрывает, я успеваю поднырнуть под нее. Тут же на следующем гребне волны, как фотография, глаз мгновенно фиксирует. Я вижу, уже вдалеке, метрах в тридцати пяти, пятидесяти, вижу, как на корме мелькает голая, красноватая фигурка. Следом опять волна. Одна, ныряю, другая, ныряю. Наконец, изловчившись, гребу отчаянно и взлетаю на гребень. Опять, глаз, как мгновенная фотография. Чик. Пока ухожу в воду, разбираюсь, что вижу и чуть ли не кричу под водой. Понимаю, что спасена! Глаз, как печатает и отмечает, нашу лодку спасательную, которая красным пятном прыгает на волнах и в ней ту же голую, гибкую фигурку с веслом в руке.

Опять эти же кувырки на волнах. Пару раз вылетаю на гребень, но ее не вижу, только белое пятно паруса, Второй раз, тоже, ее не вижу, но вижу, что пятно паруса меняет форму и уже клонится вместе с мачтой в другую сторону. Ее не вижу. Наконец-то мне везет. С очередной волной я, вылетая на гребень волны, вижу ее хорошо, даже успеваю взмахнуть рукой и отмечаю, что она тянет вверх весло.

Спасена! Спасена! Она меня заметила! Мучаюсь, барахтаюсь, но уже не так молотит отчаянно сердце и нет той ужасающей пустоты и обреченности к гибели. Нет, проносится у меня в голове, ты не утонешь, ты жить будешь!....