Шрифт:
Голицын же тем временем продолжал говорить:
— Заговор против герцога, против его светлости. Он ведь всех сторожится, — криво усмехнулся князь, — чует, что дни его не вечны… Опасается, собака… Да Иван и раньше против него виноват был…
— Что? — перебила его Любава, только что принявшая решение и наконец осознавшая, что ей говорит князь. — Как это понять?
— Да просто. Только вам я ничего не скажу, — прибавил князь Василий.
— Это почему?
— Потому что вы — племянник графини Болховской. — Голицын, конечно, не догадывался о том, кто перед ним, он все так же считал, что девушка — юный недоросль Александр Николаевич.
— И что с того? — изумленно переспросила Любава.
— Да то, что тетушка ваша — наипервейшая шпионка у Бирона. И не она ли виновата в том, что Иван нынче в застенке. И не вы ли виноваты в этом? — князь Василий поднял на нее глаза.
Любава, не дрогнув, ответила на этот пристальный взгляд.
— Что же, — усмехнувшись, сказала она немного погодя. — К тетке я теперь и поеду.
— Вот как? — Голицын вскинул голову.
— Да. Ежели кто мне нынче и поможет, то это только она.
— Чем же она поможет вам? Окончательно погубить Ивана?
— Нет, — ответила Любава. — Она поможет мне его спасти.
— Но как? — крикнул князь Василий. — Как поможет? Бирон никогда не помилует того, кто шел против него!
— Посмотрим, — ответила Любава. — Но я спасу его во что бы то ни стало. Или погибну вместе с ним, — прибавила девушка.
— Что вам далась его жизнь?
— Вы не поймете… — ответила она. — Прощайте!
С этими словами Любава выбежала прочь.
Никак не хотел догадываться князь, что молодой человек, говоривший с ним только что, есть самая настоящая девица, которая отправится спасать человека, в которого успела влюбиться без памяти.
Как спасать? Любава уже придумала, что сделает, но говорить она об этом никакому князю Василию не станет!
— Что это с нею? — Голицын оборотился к Федору.
— Да уж известное дело — что… — ответил кузнец. — Пойду-ка и я, а то не ровен час…
И Федор, не торопясь, вышел вслед за хозяйкой.
11
— Не спрашивайте ни о чем, тетушка! — воскликнула Любава. — Дайте отдышаться.
— Дитя мое, милая моя! Не пугай меня! — Графиня со скрещенными руками остановилась перед ней, всей фигурой, всем видом своим выражая безмолвный вопрос.
— Платье вы можете мне достать?
— Какое еще платье? Для чего вдруг? Ну конечно… — зачастила Агния Петровна. — Ты только объясни толком…
— Тетушка, толком, боюсь, не смогу… — Любава посмотрела на графиню.
— Говори! — приказала та.
— Мне надобно… — девушка помолчала. — Мне надобно к его светлости… К герцогу Бирону… Вы поможете мне? — Она с мольбой посмотрела на тетку.
— Так. — Графиня присела подле Любавы. — Что за новость? Зачем тебе понадобился его светлость? — Агния Петровна тонко усмехнулась. — Впрочем… Объяснись сама!
— Я хочу молить его… Просить о снисхождении в одном деле…
— Что за дело? — жадно полюбопытствовала графиня.
— Нет, не спрашивайте, я не скажу вам, — ответила девушка. — Не потому, что не доверяю, — она взяла тетку за руку, — просто я боюсь, что ежели вы о нем узнаете, то как бы вам худо от того не было…
— О чем же речь? Не о заговоре ли каком? И не о заговорщиках ли? — пробормотала Агния Петровна. — Впрочем, не хочешь — не говори. — Она похлопала племянницу по руке.
— Вы поможете мне, тетушка?
— Конечно, дитя мое, и с радостью. Более того, я думаю, что его светлость окажет тебе свою благосклонность, так же, как оказывает ее мне, — ответила графиня. — Ему это будет даже весьма приятно сделать.
«Вот и хорошо, — думала тем временем Агния Петровна, — пусть просит о чем ей вздумается. Герцог человек не глупый, он все повернет так, как ему понадобится. К тому же если ей что-то надо, то она скорее ответит на желания герцога и не будет долго ломаться».