А потом была яркая вспышка света, и все закончилось. Лили огляделась по сторонам и обнаружила себя все еще на Земле, едва ли не в центре Голубого зала. Прямо перед ней маячило лицо Брюса Кармайкла, и оно выглядело сердитым. Причина тоже маячила неподалеку – репортер с довольным и нахальным лицом опускал на грудь фотокамеру, чья вспышка и вернула Лили к действительности. Репортер явно радовался своей удаче и хорошему кадру, Брюс – нет. Интересно, почему? Потому что негоже принцам целоваться с цветочницами, или… Или он тоже испытал нечто, подобное тому, что пережила сейчас Лили Смит?

Брюс так и не выпустил ее из объятий, прижал к себе и потащил сквозь толпу. Лили не могла заставить себя перестать прижиматься к нему, но в голове уже крутились предательские и совершенно упадочные настроения.

Она никто, нигде и звать никак. Брюс – бог здешнего мира. То, что он ее целовал, ничего не значит для него и может слишком много значить для нее. Тогда она попадет в зависимость, а каждая американская девушка с рождения знает – нет ничего хуже, чем зависеть от мужчины…

Что за ахинея.

Брюс слишком усердно разворачивал ее в одну и ту же сторону, так что Лили отреагировала совершенно машинально – повернулась в другую. И увидела Белокурую Дрянь с Джереми на буксире. Парочка находилась в трех метрах от нее, и Лили успела только глубоко вздохнуть прежде, чем Джереми повернулся к ней. Она устояла на ногах, но чуть сильнее стиснула руку Брюса, и он поддержал ее нежно и твердо. Лили повернула слегка побледневшее лицо к Прекрасному Принцу. Многое становилось понятным, и чувство благодарности смешивалось с разочарованием.

– Спасибо.

– За что, прекрасная незнакомка?

– За поцелуй. Я вижу Джереми и Ширли.

– Чудная парочка. Трогательные чувства. Они украсили бы собой любое общество, не будь он так непроходимо глуп, а она – так напряжена.

– Тяжело быть вечно в форме. Особенно – в такой.

– Мисс Смит! Да вы недобрая!

– Я? Дай мне еще один бокал мартини, и я стану просто злая.

– Ого! Боюсь, мне очень хочется на это посмотреть.

– Не советую. Я начинаю говорить гадости. Делаюсь разнузданной.

– Хочу это видеть.

– Нет, до танцев на столах дело не доходит. Но ляпнуть могу что угодно.

– Чистую правду в глаза?

– Именно. А еще у меня появляется тенденция к засыпанию в самый неожиданный момент.

– Я пошел за виски. Возьму сразу бутылку.

– Брюс?

– Что?

– А ведь она меня ненавидит.

– Кто, Ширли? Не сильно ли сказано? Ширли просто никого не любит, но…

– Она смотрит на меня с отвращением. И она не сводит с меня глаз.

Брюс неожиданно погладил Лили по щеке.

– Забудь о ней, девочка. Ширли не слишком хорошая женщина, лучше держаться от нее подальше.

– Да я и не приближаюсь. Я просто не понимаю, за что? Я же ей ничего не сделала, наоборот…

– Ну как же не сделала. Ты так чертовски хороша, на тебя оглядываются все мужики в этом зале – для Ширли это главная опасность.

Лили покачнулась и крепче прижалась к Брюсу. Он рассмеялся и снова повел ее танцевать.

Через несколько минут, совершенно успокоившись, она подняла лучистые глаза на своего кавалера.

– Ты божественно танцуешь, Брюс Кармайкл.

– Это легко, когда держишь в объятиях столь послушную партнершу.

– И еще одну вещь я узнала про тебя.

– Какую же?

– Понятно, почему ты так действуешь на женщин.

– Не имею понятия, о чем ты говоришь.

– Имеешь, имеешь. Вообще-то учти, тебе совершенно необязательно… ну…

– Что же?

– Соблазнять меня!

– Ого! А я это делаю?

– Надеюсь, что да.

– Лили Смит, ты самая очаровательная и непосредственная женщина из тех, кого я знал в этой жизни. Есть хочешь?

– Да!

Она даже смутиться не успела своему порыву, потому что вдруг поняла, что голодна, как волк. Брюс взял ее за руку и повел в другой, еще более роскошный зал, где на больших и маленьких столах высились блюда и салатницы, хрустальные графины и икорницы, а бесстрастные официанты накладывали на фарфоровые тарелки самые разнообразные закуски. Лили и Брюс остановились на блинах с черной икрой, лобстерах в пряном соусе, листьях зеленого салата и каких-то невероятно вкусных кусочках в кляре, о которых можно было с уверенностью сказать только одно – это мясо. Но ОЧЕНЬ вкусное.