Шрифт:
«Но если я убегу к океану, кто за меня исполнит мой долг? — грустно улыбнувшись, спросил себя Кун-фу. — Кто научит народ хранить традиции, соблюдать верность прошлому, на которое будущее отбрасывает собственную тень?»
До берега реки, на котором размышлял Кун-фу, или Чжун-ни, или ласково — Цю, донесся неясный звук. Он пришел из деревни, и поначалу воспринят был молодым л ю б о м у д р о м, как петушиное возвещенье рассвета.
Но звук повторился.
Кричала женщина.
И вдруг деревня, едва различимая в ранних рассветных сумерках, взорвалась разнообразными возгласами, переходящими в душераздирающие вопли — женские, мужские и детские.
На северной стороне скопища человеческих жилищ вспыхнула и быстро заплясала огнем несчастная фанза, за нею занялась пламенем вторая, в полуденном и закатном концах деревни так же возникли пожары.
Взметнулся и заклубился над домами торжествующий вой тех, кто предательски, гнусно, безнаказанно напал на беззащитную и безмятежно почивавшую в рассветный час деревню.
Кун-фу стремглав мчался вверх по тропинке, обнажив короткий меч, с которым Цю не расставался никогда.
Учитель школы ф а ц з я знал о том, что провинция Шан-дунь, по которой он блуждал с учениками, неспокойное в нынешней, Шестого до Рождества Христова века, Поднебесной Империи место. В ближних и дальних лесах укрывались шайки разбойников. С ними не в состоянии были управиться краевые власти, переложив дело помощи притесняемым в руки самих притесняемых.
Хотя налоги с тружеников правительство взимало более чем исправно, изобретая новые и новые поборы — за урожай, за фанзу, за свадьбу и похороны, за каждый чих, а также за малую и большую н у ж д у.
«Один к одному как у правительства Гайдара, — мелькнула у Кун-фу, хотя и годящаяся на роль критерия, но праздная в грозовой ситуации мысль. — Неужели маразм и предательство постоянные и неисправимые для человечества язвы?»
Деревня горела уже с трех сторон, восточная сторона была пока целой, и Кун-фу вспомнил: там остались на ночлег соратники его, там они сразу отбили нападение неизвестных х у н х у з о в и сейчас продвигались к середине поселка.
Кун-фу был уже на краю деревни, он подобрался к ней с южной стороны, столкнулся с бандитом, которого ловко, на ходу ткнул мечом и побежал дальше, не глядя, как завалился х у н х у з наземь.
Вбежав в деревню, он увидел Мо-цзы, отчаянно рубившегося с тремя головорезами.
— Держись, Мо-цзы! — крикнул Кун-фу и включился в кровавую сечу.
Вдвоем они легко расправились с х у н х у з а м и и продолжали бой, помогая соратникам Чэн ляну, Е Ши, Ван Чуну и Лу Сян-шаню теснить насильников к северному краю, откуда и началось нападение на деревню.
Воодушевляемые учениками Кун-фу в бой вступили ратники из деревенской дружины самообороны, вооруженные чем попало.
В разгар сражения вновь посторонняя мысль вдруг посетила Кун-фу.
«Придет мое время, и я умру где-то в здешних краях, — подумал л ю б о м у д р. — У могилы поставят храм, где будут жить мои потомки и служить в нем, дабы память обо мне не угасла. Вот в чем истина истин — не дать угаснуть памяти! Сохранить преемственность времени…»
Он успел даже услышать в голосе будущего, что через двадцать пять веков на месте этого боя будет стоять город Цюй-фоу-сян.
Кун-фу не увидит его, но сейчас, в прошлом, защищает будущих жителей Цюй-фоу-сяна.
«Таков закон жизни», — успел подумать Кун-фу, и тут возник длиннорукий лучник, который осыпал защитников будущего роем смертельных стрел-молний.
Вскрикнул раненный в плечо Е Ши, безмолвно пали ратники из деревенской самообороны.
Кун-фу неловко повернулся, правая нога его оступилась, он беззащитно открылся лучнику грудью, и тот не замедлил выпустить одну за другой две стрелы.
Им бросился наперерез неизвестный воин в странной пятнистой одежде, прикрыл Учителя, и обе стрелы ударили ему в спину.
Лучника срубил материалист Чэн лян, полагавший первооснову «Ци» выше идеального «Ли», а незнакомец в пятнистой, будто кожа лягушки, одежде помогал Кун-фу подняться.
Бой затихал.
Неизвестный повернулся к Учителю спиной и попросил выдернуть торчащие стрелы.
— Как ты уцелел, мой спаситель? — изумленно спросил Кун-фу, трогая пальцами наконечник стрелы.
На нем не было крови.
— Выручил бронежилет, — просто сказал Станислав Гагарин.
VII
«Может быть, именно сегодня произойдет н е ч т о», — подумал сочинитель и записал фразу в дневник, куда он заносил события первой половины дня.
С утра он неплохо поработал над романом, закончил очередную главу, прогулялся по Власихе, посмотрел в гараже на сиротливо замерший автомобиль: Дима Бикеев должен был сегодня работать на тяжелом з и л е. Но Станислав Гагарин уже знал, что намеченные перевозки, видимо, сорваны разфиздяйством водителя Ситникова, а вот сумел ли Бабченко, оставшийся за Дурандина, справиться с новой ситуацией и найти варианты — этого председатель Товарищества не ведал.