— А… Круто. И как, понравилась?

— Да. Мою жизнь, конечно, не изменит, но книга хорошая. Я прочитал еще несколько ее книг.

Элла вежливо улыбнулась — возможно, потому, что сама не читала из Остен больше ничего и не знала, что ответить. А может, и потому, что так люди обычно не строят беседу.

— Ты хочешь, чтобы я нашел тех, кто убил твою семью.

Она облегченно кивнула.

— И если я их найду?

— Я хочу увидеть, как их посадят в тюрьму. Хочу справедливости.

Наверное, лучшее одолжение, которое он мог прямо сейчас ей сделать, — это встать и уйти. Девушке хочется знать правду о том, что случилось с семьей, и Лукас в состоянии ее понять. Однако она считает, что всего этого легко добиться, что справедливость может восторжествовать, как только система получит неопровержимые доказательства.

— Я могу найти их, но скажу тебе прямо: тебе никогда не добиться справедливости. Даже если у тебя получится добраться до этих людей, правосудия все равно будет недостаточно — по крайней мере за то, что они совершили.

На ее лице было написано полное замешательство.

— Не понимаю. Вы имеете в виду, что можете их найти, но все это бесполезно?

— Это не бесполезно, но тебе нужно быть честной с самой собой — насчет того, чего ты на самом деле хочешь. Если бы человек, который убил твоих родителей и брата, оказался перед тобой прямо сейчас, что бы ты сделала? Ответь честно: чего бы тебе хотелось?

Лукас дал ей время подумать, надеясь, что ради своего же блага — а возможно, и ради его тоже — Элла найдет правильный ответ. Он решительно настроился подробно объяснить ей, как далеко может завести соблазнительная тяга к мести.

Раздался стук в дверь. Элла показала жестом, чтобы он встал за шкаф — вне видимости со стороны двери.

Лукас спрятался и стал слушать.

— Привет.

— Привет, Элла. — Это был голос взрослого мужчины. — Мне очень неудобно беспокоить тебя, но… понимаешь, я должен проверять такие дела.

— Проверять что?

Лукас сразу понял, с чем связан этот визит. Он не мог поверить, что парень с кухни настолько туп, чтобы бежать жаловаться после всего того, что наговорил. Лукасу захотелось убить его — просто так, чтобы улучшить генофонд нации.

— По словам Эла Брайна, один из твоих посетителей напал на него и… э-э… ну… э-э… — Посетитель говорил смущенно, будто должен был произнести нечто донельзя нелепое. — Он говорит, что твой гость угрожал ему пистолетом.

Элла рассмеялась, и мужчина рассмеялся вместе с ней.

— Чушь, конечно… Но я должен проверить, у него ведь синяк под глазом.

— Брайан, у меня не было никаких гостей. И вообще, я, как видишь, собираюсь. Я решила уехать и вернусь только в следующем году.

— О-о, — огорченно протянул посетитель. — Понимаю. Тебе крепко досталось.

— Вот именно. Кстати, можешь передать декану, что когда такие подонки, как Эл Брайн, достают своими идиотскими выходками, легче не становится.

— И это я тоже понимаю. Слушай, перед отъездом зайдешь поболтать?

— Обязательно. Чуть позже.

Элла закрыла дверь, приложила палец к губам и подождала немного. Через несколько секунд она расслабилась и улыбнулась, хотя заговорила все же достаточно тихо:

— Охранник — нормальный парень. Вы ничего не слышали о том, что кого-то побили или угрожали оружием?

Лукас пожал плечами:

— Я не привык, когда мне грубят.

— Не волнуйтесь. Если бы вы убили его, большинство здешней публики проголосовало бы за присвоение вам звания почетного доктора.

Элла рассмеялась и снова присела на краешек кровати.

— Так как насчет моего вопроса? — спросил Лукас.

— Ответ очевиден, не правда ли? Вообще-то мне совсем не нужно, чтобы он попал в тюрьму. Я хочу, чтобы он был мертв. Чтобы страдал. А вы серьезно спрашиваете, готова ли я идти этой дорогой? Честно говоря, я не вполне уверена… Но есть ли альтернатива?

— Продолжай жить. Пусть не здесь, может быть, где-нибудь еще.

Она медленно покачала головой.

— Я пыталась. Не могу. Это пожирает меня изнутри. Иногда мне даже становится плохо, будто вот-вот стошнит. Я просто знаю, что никогда не успокоюсь, пока не найду убийц Бена.

— Хорошо. Куда ты собралась?

— Я забронировала номер в «Савое».

Она рассмеялась. «Иронизирует над собственной экстравагантностью», — подумал Лукас.

— Только до тех пор, пока не найду что-нибудь постоянное. Хочу сначала устроиться, а уже потом сообщить Саймону. Иначе он будет настаивать, чтобы я вернулась к ним, а мне хочется самой за себя отвечать.