Но я уже повесила трубку.

Спустя мгновение Виолетта Андреевна пулей вылетела из кабинета и понеслась вниз, к центральному входу с гипсовыми львами, где ее якобы ожидал директор. То, что секретарша была без ума от него, было нам только на руку – она так торопилась, что дверь в кабинет закрыть не успела или попросту забыла. Времени, чтобы вскрыть ящик, где лежал заветный ключ от архива, все равно не хватило бы, но зато его было достаточно, дабы водрузить на стол рядом с пишущей машинкой картонный ящик, перевязанный лентой и с надписью: «Моей самой дорогой секретарше!»

Виолетта Андреевна вернулась через несколько минут, раздраженная, раскрасневшаяся и с дрожащими губами. Тоня и я, притаившись за углом, видели, как она вошла в приемную. Мы на цыпочках прокрались к двери и слышали, как старая дева в восхищении восклицает:

– Мне! Подарок! От него! Теперь понятно, зачем он выманил меня из кабинета. Ах, как я счастлива, как у меня бьется сердце…

Что произошло дальше, мы не видели, так как дверь была закрыта, но могли предположить: Виолетта Андреевна потянула на себя бант, которым была перетянута коробка, та вдруг распалась на части, и на несчастную секретаршу вдруг обрушился поток ящериц – больших и маленьких, зеленых и серых, хвостатых и без хвоста!

То, что наш план увенчался успехом, мы поняли по протяженному, дикому, нечеловеческому крику. А затем Виолетта Андреевна опрометью выскочила из кабинета. Но, не успев пробежать и пары метров, бедняга грузно осела на пол.

Мы быстро подскочили к Виолетте Андреевне – секретарша была в глубоком обмороке. Я осторожно сняла у нее с запястья ключ и передала его Тоне. Ты шмыгнула в секретарскую и вернулась через минуту, быстро показав мне оттиск ключа от архива на парафиновой пластине. Просто изымать ключ было опасно, его бы непременно хватились. А по оттиску можно было изготовить дубликат. Одновременно Тоня сделала оттиск и с ключа от приемной, ведь та на ночь всегда запиралась.

Я еле успела вернуть ключик от письменного стола на запястье секретарши, как появился кто-то из встревоженных преподавателей. Делая вид, что растираю Виолетте Андреевне руки, я сказала:

– Ей стало плохо! А мы увидели и решили помочь!

Ретироваться после того, как коридор заполнился любопытными, было проще простого. Теперь в нашем распоряжении имелись оттиски заветных ключей.

Конечно, потом было долгое и нудное дознание – кто подшутил над Виолеттой Андреевной и напустил ей в кабинет ящериц. Нас с Тоней тоже допрашивали, ведь нас видели на месте преступления, однако мы обе были на хорошем счету и никто не заподозрил нас в причастности к этой проделке. Подозрение пало на уволившегося не так давно завхоза, у которого были свои счеты с Виолеттой Андреевной, уличившей его в том, что тот подворовывает.

Чтобы изготовить дубликаты ключей, потребовалось два дня. А потом мы еще пару недель выжидали, когда подвернется подходящая возможность, чтобы наведаться в архив. Наконец суматоха, вызванная историей с ящерицами, улеглась и мы совершили вылазку.

Ночь была безлунная, на улице бушевала непогода, почти ураган. Все спали. Все – кроме нас. Прихватив фонарик, позаимствованный из кабинета физики, Тоня сопровождала меня, хотя я пыталась убедить подругу, что справлюсь одна.

В кромешной темноте знакомые коридоры выглядели иначе, как будто мы внезапно оказались в ином измерении. Половицы под ногами предательски скрипели, и более всего я опасалась, как бы не наткнуться на привидение, которое, согласно легенде, до сих пор обитало в бывшем княжеском дворце. Но, думаю, в ту ночь не призрак напугал бы нас, а мы его. Я же боялась не столько за себя, сколько за Тоню. А также отчасти того, что могло обнаружиться в архиве. Я ведь все еще надеялась, что мои родители живы. А что, если они мертвы? Или вдруг выяснится, что оба сидят в тюрьме? Или, или, или…

Ключ вошел в замочную скважину и бесшумно повернулся. Мы тихонько вошли в кабинет Виолетты Андреевны. Затем, прикрыв за собой дверь, направились к входу в архив. Тонкий луч фонаря плясал по стене.

– Мне страшно! – шепнула мне на ухо Тоня.

Я сама только разве что не дрожала от страха, но не признаваться же в этом перед подругой!

Подбодрив ее, я вставила ключ в замочную скважину железной двери. Попробовала повернуть, но не смогла. У меня от обиды даже слезы из глаз брызнули – как же так, трудились, разрабатывали план, ловили ящериц, тайком бегали в мастерскую, чтобы заказать ключи, – и все напрасно? Неужели наши старания коту под хвост?

Оказалось, что ключ в замке, дабы открыть его, надо поворачивать не против часовой стрелки, как в обычных, современных замках, а наоборот, по часовой. Замок здесь был старинный, хитроумный, чуть ли не с дореволюционных времен. Раньше в этой комнате хранились оружие и драгоценности княжеского семейства.

Наконец замок трижды клацнул и дверь приоткрылась. В лицо нам ударил затхлый запах старой бумаги, пыли и еще чего-то – то ли отчаяния, то ли ужаса. Тоня замешкалась, и я поняла, что ей не очень хочется идти первой в темное помещение. Поэтому первой вошла я и нащупала на стене выключатель. На улице бушевала буря, окон в архиве не было, со стороны коридора нас тоже никто увидеть не мог. Поэтому я смело повернула выключатель, и яркий свет залил комнату.

Архив был вовсе не таким большим, как я его себе представляла. В моем воображении он рисовался бесконечным коридором, заставленным полками с папками. Полки с папками здесь действительно имелись, однако не так уж и много.

Мы с Тоней принялись за дело. Папки оказались рассортированы по алфавиту, что значительно упростило задачу. Обнаружилось сразу несколько личных дел воспитанниц с фамилией Соловьева, но моего среди них мы не нашли.

Я внимательно осмотрела нужную полку, достала соседние папки, лежавшие в ячейках с другими буквами, но все было бесполезно.