Она достаточно ясно дала понять, что пока он будет платить за жилье, ее особа должна быть ограждена от возможных посягательств. Оба шли на это лишь из тех соображений, что так будет лучше для Джеймса. Других причин быть не могло.

Но он не мог отрицать, что пришел сюда большей частью ради того, чтобы убедиться, что она примет его предложение помощи, а не только лишь потому, что бабушка настояла. По-видимому, Миранда действительно говорила правду о ребенке — правду в ее понимании. Он был рад думать, что она, вероятнее всего, не авантюристка, как ему показалось вначале. Она искренне верила в то, что он отец Джеймса. Но для него теперь дело было не только в том, чтобы замять назревающий скандал. Она пробудила в нем чувства, которые он долгое время не испытывал, и он хотел разобраться в себе. Он хотел выяснить, чувствует ли она то же самое.

До сегодняшнего дня он вел себя с ней не самым лучшим образом. Она явно боялась, что он заберет ребенка, хоть он никогда не давал повода так думать. Поэтому он решил доказать, что он не монстр — просто человек, ищущий ответы на те же вопросы, что и она.

И если, в конце концов, они станут любовниками, значит, так тому и быть.

На пороге гостиной возник один из его собственных слуг.

— Прибыл Тадеуш ЛеГранд, ваша милость. Впустить его?

— Да, проводи его сюда.

Буквально через несколько секунд в гостиную ворвался сам ЛеГранд.

— Ваша милость, разрешите поинтересоваться, почему ваш слуга не пускает меня к себе домой? Какого черта вы здесь делаете?

— Жду мисс Фонтейн.

— Для чего? И что это за армия слуг на улице грузит вещи в два экипажа?

— Мисс Фонтейн попросила о помощи для малыша Джеймса. Поэтому я позаботился о доме со слугами для нее и для ребенка, пока мы не решим, что делать дальше. — Вайльд жестом указал на кресло. — Присаживайтесь, мистер ЛеГранд.

— Хорошенькое дело! Мне предлагают присесть в моей же гостиной! — Фыркнув, ЛеГранд плюхнулся в кресло. — Вы слишком много на себя берете, Вайльдхевен, хоть вы и герцог.

— Я считаю, что иногда лучше взять ситуацию в свои руки, если хочешь, чтобы все было сделано как следует.

— Бросая Летти на произвол судьбы, вы явно так не рассуждали.

Вайльд весь подобрался.

— Вы так думаете?

— Я это знаю. — ЛеГранд выдержал взгляд Вайльда. — В отличие от Миранды, я сам являюсь свидетелем вашей интрижки с Летти. Я своими глазами видел, как вы прошлой весной минимум трижды увозили ее из театра. Я пытался ее предостеречь, предупреждал, что мужчина с вашим положением станет воспринимать ее не всерьез, а только лишь как игрушку. Но она меня не слушала. Она думала, что вы ее любите.

Вайльд весь превратился во внимание.

— Вы сами видели этого человека?

— Я видел вас.

Он отрицательно помотал головой.

— Это невозможно, ЛеГранд. Я всего две недели как выехал из своего сельского имения, где до этого два года жил отшельником. Существует негодяй, который уже долгое время разгуливает по городу и, называясь моим именем, творит бесчинства.

— Я видел вас, — упрямо повторил ЛеГранд.

— По-видимому, этот парень очень сильно похож на меня.

ЛеГранд язвительно хмыкнул.

— Крайне правдоподобная история! Имейте в виду, ваша милость, общество может сколько угодно перед вами пресмыкаться, но мы с Мирандой этого делать не станем. В наших глазах вы самый что ни на есть отъявленный мерзавец, который повинен в смерти нашей горячо любимой Летти.

Вайльд стиснул зубы.

— Стоило мне узнать об этом самозванце, ЛеГранд, как я стал его выслеживать. Я даже обратился на Боу-стрит, чтобы их детективы мне в этом помогли. Стал бы я все это затевать, будь я виновен?

— Деньги для вас ничего не значат, поэтому не исключено, что вы специально пошли на все эти ухищрения, лишь бы отвести от себя подозрение.

— Я так сильно вам не нравлюсь?

ЛеГранд посмотрел на него с выражением человека, непреклонного в своей правоте.

— Мне не понравился бы любой мошенник, способный бросить женщину, которая ждет от него ребенка.

— Тут я с вами совершенно согласен.

ЛеГранд недоверчиво усмехнулся.

— Наглости вам не занимать, ваша милость.

Вайльд сжал пальцы.

— Кстати, о мошенниках. Лично мне очень неприятны люди, которые не могут контролировать свою страсть к азартным играм. Особенно, если они занимают деньги, а потом спускают их за игральным столом. Как вы считаете?

Лицо ЛеГранда вытянулось.

— Конечно. Непростительное поведение.

— Согласен. Но если вы так считаете, почему же тогда не далее чем вчера в дом ворвались двое головорезов, работающих на одного дельца, который ссуживает деньги игрокам?