Снова ожил дробовик, и дыра расширилась. Вскрикнув от боли, Дэниелс схватился за плечо и заорал, чтобы мы бежали наверх. Я потащил Кэйти к лестнице.

Внезапно распахнулась, сильно стукнувшись о полку для обуви, передняя дверь. Мы видели струи дождя, падающие откуда-то из темноты на подъездную дорожку. Из кухни клубами валил черный удушающий дым. Дэниелс выставил пистолет перед собой и выжидал, по-прежнему стоя на колене.

В проеме на миг показалась рука, и в дом залетела бутылка с горящей тряпицей в горлышке. Дэниелс успел спустить курок в четвертый раз, но бутылка уже подкатилась к его ногам. Он тут же вскочил, наугад выстрелил в проем и кинулся к лестнице.

— Наверх, мать вашу!

Я подтолкнул Кэйти, и она на четвереньках полезла наверх, мы с Дэниелсом — следом. Секунду все было тихо, потом тряпица догорела, и бутылка взорвалась. Метнувшееся по полу пламя моментально охватило диван.

— Там есть окно в сад? — прокричал Дэниелс, стараясь перекрыть треск пожара.

— В хозяйской спальне есть, — крикнул я. Дым становился все гуще, и от спешки я то и дело спотыкался. — Выходит как раз на крышу пристройки, можно через нее.

— Давай туда!

Достигнув второго этажа, Кэйти свернула направо. В коридорчике горел свет, и мои глаза, привыкшие к темноте, невольно сощурились. Кэйти кинулась к спальне и распахнула дверь, я не отставал, и поэтому, когда она вбежала в комнату и внезапно вскрикнула, оказался там же через пару мгновений. Не то чтобы от этого стало кому-то лучше.

Посреди комнаты человек в маске и во всем черном — возможно, тот же самый, что бросил первую бутылку, — одной рукой держал за шею Кэйти, а другой — обрез, дуло которого приставил к щеке заложнице. Оба смотрели на меня. Лицо Кэйти выражало лишь безграничный ужас.

Человек с обрезом, едва различимый в полумраке, стал медленно пятиться, не отпуская Кэйти, так что ей пришлось выгнуться под неестественным углом. Под открытым окном за ними находилась крыша кухни — очевидно, с нее бандит и проник в дом. На краю крыши я разглядел еще одного человека в черном. Он тоже подбирался к нам, но поскользнулся на мокрой черепице и упал.

За мной появился Дэниелс, и я безотчетно отступил в сторону. Он выругался и вскинул пистолет.

— Не дергайся, Дэниелс, — сказал бандит, и я сразу узнал голос ублюдка Мантани. — Брось пушку, или я вышибу ей мозги.

— Отпусти ее, Мантани, — спокойно ответил Дэниелс. Разумеется, он мог позволить себе быть спокойным, ведь это не его жену держали в заложниках. — Если не отпустишь, я убью тебя. Ты же знаешь, я не шучу.

Мантани продолжал пятиться, до окна оставалось совсем чуть-чуть. Человек на крыше уже встал и медленно приближался.

— Не будешь нам мешать, мы тебя отпустим, — сказал Мантани Дэниелсу. — Хотя после сегодняшнего за тобой должок… Нам нужны только Мерон и его бабенка.

Дэниелс сделал шаг вперед, потом еще один. Черный, удушающий дым стал заполнять комнату, треск пламени с нижнего этажа усилился.

— Сдвинься на дюйм, и она труп. — Мантани сильнее вдавил дуло дробовика ей в щеку, лицо за маской скривилось в звериный оскал. — Я убью ее, сука, знаешь, что убью.

Дэниелс сделал еще шаг.

— Что ты делаешь, Дэниелс? — Таким высоким голосом я в жизни не кричал. — Он же ее убьет!

— Нет, не убьет. Не убьешь ведь, Мантани? Потому что если убьешь, то и я тебя убью, а тебе неохота умирать.

Я и сам приблизился на шаг, мучительно пытаясь сообразить, что делать, и по-прежнему сжимая в руке нож.

— Не рискуй, Дэниелс! Это же моя жена!

— Дэниелс, я пришибу ее, ей-богу пришибу! Мне на нее насрать!

Второй бандит между тем добрался до окна, но, увидев пистолет в руке Дэниелса, сразу исчез. Мантани остановился, прислонившись спиной к подоконнику.

Кэйти не издавала ни звука. Ее челюсть тряслась, глаза округлились от страха. За годы совместной жизни я видел ее нервной, обеспокоенной, какой угодно — но никогда в таком ужасе.

Дым делался все гуще, с лестницы доносились шаги… мы угодили в западню. У меня началась дрожь в ногах. Я вспомнил о детях. Вспомнил день, когда родилась Клои, мой первенец; вспомнил, каким радостным было тогда лицо Кэйти. Вспомнил, как мы держали дочурку на руках после первого взвешивания. Счастливая молодая семья… И вот как все должно закончиться — в горящем, задымленном коттедже, с горечью измены на губах, по причине, которой мне уже не узнать никогда.

— Даю тебе последний шанс, Мантани. Убери оружие. Немедленно.