Третье. Жесткая компонента сопротивления, всякие подпольные структуры и группы начали закладываться. В чью это пользу?

Четвертое. Бутафорские, я бы сказал, «злобогонные» структуры, такие, как «Старая площадь», «Кабинет министров», «Съезд» и «Верховный Совет», сметены. Для многих это трагедия. Многое незаконно. Но политически эти структуры были обречены еще раньше. Эти структуры были покорными и безвредными. Они были «мальчиками для битья». Отдать их народу на растерзание сегодня — это значит не иметь жертвы на завтра. Так кто же выиграл от такой политической рокировки?

Пятое. Расколоты и молодежь, и интеллигенция, и весь демократический лагерь. Это самый важный процесс. В результате падения олигархии начинается новая, особенно интенсивная перегруппировка сил. В чью пользу?

Шестое. Усилилась неоднородность политических движений по регионам и территориям. Создались точки роста новых, далеко не демократических движений и сил. В чью пользу?

Всего у меня таких вопросов более тридцати. Я надеюсь, что когда-нибудь, и достаточно скоро, смогу их изложить и дать на них развернутые ответы.

А пока что… Важно, чтобы те, кто хочет быть в политике, срочно учились думать. А эмоции… Слабонервным тут вообще не место.

«Гласность», 26.09.1991 г.

Виталий Товиевич!

Как Вы знаете, еще 17 сентября я направил Вам открытое письмо с надеждой на его публикацию в «Независимой газете». Однако до сих пор не удостоился с Вашей стороны никакого внимания. Поэтому вынужден прибегнуть к помощи «Юридической газеты», которая воспроизводит почти дословно открытое письмо на Ваше имя.

Уважаемый Виталий Товиевич!

Я с большим удовольствием читаю статьи о себе. Особенно это касается того, что публикует Ваша газета. Ведь именно ей и ее публикациям я обязан тем, что моя известность, пользуясь западной терминологией, мой имидж стали столь высоки, что мне была обеспечена та самая непотопляемость, на которую сетует Ваша газета.

Признаюсь, у меня не было никакого желания отвечать на публикации в Вашей газете. Это могло пригасить интерес прессы ко мне, что вовсе не отвечало моим тактическим и стратегическим установкам.

Однако сразу же после путча Вы в Вашей газете сделали жест, вызвавший мою симпатию. Вы опубликовали интервью, данное мной Елене Черновой, в котором позволили мне заявить о своем отношении к происшедшему. В связи с этим я отчасти сменил установку на Вашу газету и считаю должным как-то проявить ответное человеческое отношение к Вам как главному редактору, как выяснилось, небезнадежного печатного органа.

Поэтому прошу считать это письмо выражением признательности к Вам за публикацию сразу после путча моего интервью.

Теперь к делу. В последней публикации обо мне — «Птица Феникс провокации» — допущен грубейший «прокол». Названо в качестве очередного моего покровителя имя человека мне вообще неизвестного, который о своих связях со мной также узнал только из Вашей газеты. Этот факт куда более многозначителен, чем просто вымысел. Он означает, например, что ни один политический деятель, вне зависимости от того, как далеко он «отпрыгнул» от меня и моей организации, напуганный Вашими «устрашающими» публикациями, теперь уже не может считать себя в безопасности. А вдруг благодаря «Независимой газете» обвинят в содействии нашей корпорации «Экспериментальный творческий центр», которую рисуют бог знает в каком свете. Но пришла пора узнать нормальную, юридически достоверную, фактами подтвержденную правду о корпорации и обо мне лично. Теперь уже этого не избежать. И это будет иметь самые серьезные последствия для Вашей газеты.

Как режиссер, я хорошо знаю, сколько труда стоит создать организацию, сколько труда стоит сформировать подлинно творческий коллектив. Вы, безусловно, талантливый человек, и Ваша газета со временем могла бы вступить в конкуренцию даже с лучшей газетой СССР — «Коммерсантом». На сегодня, по оценкам наших экспертов, а они, поверьте, вполне объективны, Вы стоите примерно на пятом месте в списке серьезной советской прессы.

По советским и зарубежным оценкам Вам не хватает сдержанности тона, хладнокровности и выдержанности, которые отличают те газеты, про которые принято говорить, что это «хай класс». Второе качество, которого газете явно недостает, — объективность и надежность подаваемой информации. Это особенно видно по бесконечным публикациям обо мне Вашего сотрудника Михаила Леонтьева, который, подобно Мцыри, «знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть». Эта сжигающая его страсть к разоблачению моей инфернальной фигуры лишила юношу, изначально эмоционально неустойчивого, всякого чувства меры и сделала из него посмешище в глазах его молодых коллег. Но я не могу понять Вас как руководителя газеты, позволяющего бесконечно долго удовлетворять «законное чувство ненависти» моего бывшего сотрудника ко мне или к моей организации.

Дело в том, что Михаил Леонтьев был взят на работу в ЭТЦ в начальный период деятельности этой организации. В ближайшее время на соответствующей пресс-конференции я продемонстрирую представителям советской и зарубежной печати документы о его «деятельности» в корпорации «Экспериментальный творческий центр», а также объясню причины, побудившие нас к его увольнению. Я сделаю это, имея на руках настоящие документы, и тем самым выявлю всю комическую подоплеку его бесконечных «расследований». Это первое.