Третье. Скорее всего в конце июня состоится визит российского президента в США. Все, что будет происходить во время этого визита и после него, имеет решающее значение.

Сам Борис Ельцин продемонстрировал способность быстро маневрировать и тем самым удержался в русле реальной политики. Но сумеет ли он сохранить свою выдержку и хладнокровие во время визита и после него? И какой там ему оставят коридор для маневрирования? Это вопрос исторической важности.

Свобода рук для России в вопросах внешнеполитического курса, ее право проводить самостоятельную политику в отношении Европы и Азии — вот чем будет измеряться успех российской геополитики.

Несвобода России в этом вопросе, ее превращение в сателлита США — вот что такое фиаско в вопросах геополитики, ибо за этой сателлитностью последует вовсе не «рай земной» для России, а война на два фронта — с прогерманской Украиной и с проазиатским блоком государств на юге и гибель России.

Столь же важна и трезвость в вопросе о типе власти. Ресурсов для авторитарной власти сегодня уже нет и не может быть, без них такая власть чревата разрушением государства и гибелью носителя власти.

Четвертое. Оппозиция по большей части состоит из государственников. Ее борьба против власти обусловлена тем, то «верхи» осуществляют «странный курс» в каком-то смысле даже в ущерб себе, подрывая при этом государство и общество.

Если этот курс сохранится, тогда политический диалог невозможен.

Оппозиция поймет это сразу же после визита Ельцина в США. И сразу же после этого следует делать надлежащие выводы. Менять и тактику, и стратегию.

Оппозиция — тоже в цейтноте и не должна обольщаться. Власть сделает выводы из своего поражения. И, кстати, уже делает их. А вот чем занята оппозиция — это неясно.

Пятое и основное. Если парламент России позволит себе каникулы до принятия закона о Совете министров (а срок ведь истечет именно в середине июля?), если он оставит бесхозной, исполнительную власть со всеми ее полномочиями на полтора месяца (с середины июля до начала сентября), если этот парламент не сумеет стать в оставшееся время настоящим антикризисным штабом и просто сменит «политического актера», сохранив «странный курс», — что тогда?

Тогда парламент признает, что является тем самым, чем его называют противники, — «парламентом дураков», не фольклорных, а настоящих, и канет в небытие.

Что ж, в этом случае — туда ему и дорога.

«День», 3–9 мая 1992 г.

Бывший пресс-секретарь российского президента Павел Вощанов, давно грозивший отомстить всем высшим должностным лицам России за свою отставку, наконец-то выполнил обещание. Череповецкий ляп по поводу конституционного референдума, который упразднил бы за ненадобностью Съезд народных депутатов России, Вощанов определил как хитро сплетенный и заранее продуманный политический маневр. Прямо скажем, весьма и весьма ценное замечание. Вот так вчерашние соратники, сюсюкая, сдают, что называется, «под столом» секретные карты своего политического генштаба, мстя при этом за мелкое карьерное унижение. Не правда ли, есть о чем поразмыслить и Бурбулису, и Шахраю, да и всем прочим, кто будет в этих условиях спровоцирован на так называемые крайние меры. И планы этих крайних мер будут сданы заблаговременно — это можно предсказать с полной определенностью. А значит, итог любой операции, планируемой «за семью замками», тут же утекающий чуть ли не в открытую печать, окажется весьма и весьма плачевным.

Но… Будучи плачевным для наших противников (что должно было бы нас радовать!), он станет таковым и для России (что нас не может не беспокоить!). Но интересы России для любого государственника стоят неизмеримо дороже поэзии аппаратных подстав.

Нам надо делать выводы.

Первое. В конце съезда (28 апреля) Ельцин выступил с компромиссной речью. Иначе трудно было бы закрыть съезд. Да и сам Ельцин сейчас не очень-то нацелен на драку, в которой он выиграть фактически ничего не может, а проиграть может все. И, скажем прямо, не может не проиграть.

Второе. Была сделана пауза, после чего в Череповце заявление о разгоне съезда удалось-таки навязать немного разгоряченному непростой обстановкой президенту России. И сразу же раздуть это заявление до невероятных размеров так, чтобы ему было как можно труднее идти на попятную.

Третье. Момент был выбран таким образом, чтобы мгновенная реакция парламента исключалась (праздники, отпуск, все в разъездах). Отсутствие этой реакции было опять-таки раздуто в эпохальное событие.

Постараемся, пользуясь любезным намеком Вощанова о хитро-сплетенности и тщательной продуманности, построить график действий, запланированных господами советниками президента.

Итак, интервал первый — от закрытия съезда до открытия сессии Верховного Совета России. Посередине этого интервала — заявление в Череповце. Разведка боем. Потом — контроль и взаимное маневрирование. На этом фоне — попытка обозначить новую кадровую политику в российских силовых структурах, прежде всего МВД, политику, мягко говоря, накаляющую обстановку до крайности. Маневр с уходом в тень Шахрая и Бурбулиса понятен. Геннадий Эдуардович начинает заниматься «вопросами большой политики», а Сергей Михайлович готовится на обещанный ему пост министра МВД.