Анна Владимировна и сама не понимала, в какой момент в ее душе возникла такая ненависть к Оленину. То, что она наговорила ему, встретив в саду, уже забылось ею. И теперь честь дочери стала для него важнее всего на свете. Микульчиной казалось, что у нее осталось одно-единственное сокровище, которое она обязана оберегать с неистовством Цербера.

— А Мишель пострадает из-за того лишь, что уступил твоей прихоти покататься с ним верхом. И чего тебе приспичило ехать?

— Мама, да ведь вы же сами меня везде с Михаилом Антоновичем отправляли! Я с ним и по гостям каталась, и по городу гуляла…

Сашеньке вдруг живо представились картины их гуляний по вечернему Петербургу. Глянцевый блеск Невы в лунном свете… Дыхание Летнего сада… Потрясенное лицо Орлова… Как он любовался ею! Как она нежилась в его восхищенных и чуть застенчивых взглядах! Да будет ли кто другой смотреть на нее с такой же любовью? Дмитрий? Но разве Оленин любит ее, если Сашино дружеское письмо к Михаилу Антоновичу вызвало у него такую вспышку гнева?

Закрыв лицо ладонями, Сашенька осела в кресло и заплакала навзрыд, чувствуя себя совершенно запутавшейся, не способной разобраться в собственных чувствах. Ах, если бы Агриппина напрямик сказала, с кем из двоих ее ждет счастье! И зачем она предоставила ей самой разбираться в этом? Как же все это мучительно и неприятно.

Прижав к себе голову дочери, Анна Владимировна ласково погладила ее волосы.

— Глупышка ты моя… Неужели и тебе довелось пройти это испытание?

— Какое испытание, мама? — всхлипнула Сашенька и подняла заплаканное лицо.

Вытерев ей слезы ладонью, мать негромко пояснила:

— Испытание выбором. Когда оба кажутся достойными, но предпочесть нужно одного.

— Значит, и у вас так было? — прошептала Саша, потрясенная откровенностью матери.

Анна Владимировна вздохнула.

— И страдала так же, и плакала… Это мужчинам кажется все просто: первая красавица, богатая наследница. Кого полюбила, за того и вышла. Только моя душа разрывалась между двумя кавалерами, которые к тому же были лучшими друзьями.

Оцепенев от ужаса, Саша вдруг осознала, что Орлов потерян для нее навсегда. Невозможно ведь и думать о том, чтобы нанести такой удар матери. Конечно, Анна Владимировна уже много лет назад сделала свой выбор в пользу Микульчина — что же теперь обижаться. Но Сашенька поставила себя на место матери и поняла, насколько неприятной оказалась для той сложившаяся ситуация.

И в этот момент Саша вдруг осознала, как больно ей будет навсегда потерять Михаила Антоновича — немолодого и не особенно красивого человека, умеющего читать в ее душе и слушать ее откровения, как никто другой. Ей разом вспомнились все их разговоры и дискуссии, такие жаркие и захватывающие, ей услышался свой голос, звучавший в глубине Летнего сада для одного-единственного слушателя… А потом горячо и пронзительно отозвались в сердце и животе отголоски тех кратких ласк, которыми Михаил Антонович одарил ее.

И разрыдавшись с новой силой, Сашенька призналась себе, что уже не так уверена в своей страстной любви к Дмитрию Оленину. Быть может, это было лишь наваждение…

* * *

Михаил Антонович был поистине потрясен, когда человек, с которым он был едва знаком, неожиданно прислал ему письмо, в котором вызывал «господина Орлова» на поединок. Причина этого поступка никак не комментировалась. И хотя было понятно, что так или иначе в этом деле замешана Сашенька Микульчина, оставалось неясным, что же именно в поведении Орлова так оскорбило молодого Оленина.

— Неужели она рассказала ему о том, что было между нами в поле? — пробормотал Михаил Антонович, усаживаясь в глубокое кресло, чтобы обдумать происходящее. И сам тотчас опроверг себя: — Нет, быть того не может! Чтобы девушка призналась человеку, которого любит, как смело она вела себя с другим мужчиной? Какой в этом смысл?

Михаил Антонович вообразил тонкое, красивое лицо Оленина, которое не могло не нравиться женщинам. И Сашеньке в том числе… Подавив тяжелый вздох, он решил, что соперничать с таким молодцем ему и в лучшие времена было не под силу — о чем же теперь говорить. Что за нелепость, этот вызов!

«Допустим, Оленин оскорбил ее лучшие чувства, проявив внимание к другой женщине. Но в таком случае Саша решила ответно пофлиртовать у него на глазах… хотя бы и со мной. Тогда она выдала меня за своего жениха. Этим она вполне могла бы его раззадорить… Но сообщать о том сокровенном, что случилось между нами… Нет, это на нее не похоже. Хорошо, пусть даже она в сердцах обмолвилась об этом. В запальчивости крикнула ему в лицо, что была близка с другим. Хотя это не совсем соответствует действительности… Только Оленину что за дело, до какой стадии дошли отношения Саши Микульчиной с ее законным женихом? Ведь он же считает меня таковым! Тогда почему он полагает, что имеет право вмешиваться, на дуэль меня вызывать?»